Гнездо ласточки (авторский сборник)

Никитин Иван Саввич

Пахарь

Солнце за день нагулялося, За кудрявый лес спускается; Лес стоит под шапкой тёмною, В золотом огне купается. На бугре трава зелёная Спит, вся искрами обрызгана, Пылью розовой осыпана Да каменьями унизана. Не слыхать-то в поле голоса, Молча ворон на меже сидит, Только слышен голос пахаря, — За сохой он на коня кричит.

С ранней зорьки пашня чёрная Бороздами подымается, Конь идёт — понурил голову, Мужичок идёт — шатается… Уж

когда же ты, кормилец наш, Возьмёшь верх над долей горькою? Из земли ты роешь золото, Сам-то сыт сухою коркою! Зреет рожь — тебе заботушка: Как бы градом не побилася, Без дождей в жары не высохла, От дождей не положилася. Хлеб поспел — тебе кручинушка: Убирать ты не управишься, На корню-то он осыплется, Без куска-то ты останешься. Урожай — купцы спесивятся; Год плохой — в семье все мучатся. Всё твой двор не поправляется. Детки грамоте не учатся. Где же клад твой заколдованный, Где талан твой, пахарь, спрятался? На труды твои да на горе Вдоволь вчуже я наплакался!

* * *

В синем небе плывут над полями Облака с золотыми краями; Чуть заметен над лесом туман, Тёплый вечер прозрачно-румян. Вот уж веет прохладой ночною; Грезит колос над узкой межою; Месяц огненным шаром встаёт, Красным заревом лес обдаёт.

* * *

Село замолчало; безлюдны дороги; Недвижно бор тёмный стоит; На светлые воды, на берег отлогий Задумчиво месяц глядит. Как яркие звёзды, в тумане сверкают Вдоль луга огни косарей, И бледные тени их смутно мелькают Вокруг разведённых огней. И вторит отчётливо чуткое эхо Уснувших давно берегов Разгульные песни и отзывы смеха И говор весёлых косцов. Вот песни умолкли; огни потухают; Пустынно и тихо вокруг; Лишь светлые звёзды на небе сияют И смотрят на воды и луг. Как призраки, в зеркале вод отражаясь, Зелёные ивы стоят И, мерно от тихого ветра качаясь, Чуть слышно ветвями шумят… Спит люд деревенский, трудом утомлённый, Лишь где-нибудь бедная мать Ребёнка при свете лучины зажжённой Сквозь сон продолжает качать; Да с жёсткой постели поднятый нуждою, Бездетный и слабый старик Плетёт себе обувь дрожащей рукою Из свежих размоченных лык.

27 марта 1854 г.

Песня бобыля

Ни кола, ни двора, Зипун — весь пожиток… Эх, живи — не тужи, Умрёшь — не убыток! Богачу-дураку И с казной не спится; Бобыль гол как сокол, Поёт-веселится. Он идёт да поёт, Ветер подпевает; Сторонись, богачи! Беднота гуляет! Рожь стоит по бокам, Отдаёт поклоны… Эх, присвистни, бобыль! Слушай, лес зелёный! Уж ты плачь ли не плачь, — Слёз никто не видит, Оробей, загорюй, — Курица обидит. Уж ты сыт ли не сыт, — В печаль не вдавайся; Причешись, распахнись, Шути-ультбайся! Поживём да умрём, — Будет голь пригрета… Разумей, кто умён, — Песенка допета!

Староста

Что не туча тёмная По небу плывёт, — На гумно по улице Староста идёт. Борода-то чёрная, Красное лицо, Волоса-то жёсткие Завились в кольцо. Пузо перевязано Красным кушаком, Плечи позатянуты Синим кафтаном. Палкой

подпирается, Бровью не ведёт; В сапоги-то новые Мера ржи войдёт. Он идёт по улице — Без метлы метёт; Курица покажется, — В ворота шмыгнёт. Одаль да с поклонами Мужички идут, Ребятишки малые Ко дворам ползут. Утомился староста На гумне стоит, Гладит ус и бороду Да на люд глядит. На небе ни облачка, Ветерок-ат спит, Солнце землю-матушку Как огнём палит. От цепов-то стук и дробь, — Стонет всё гумно; Баб и девок жар печёт, Мужичков равно. На гумне-то стон стоит, Весело гумно: Потом обливается Каждое зерно.

Утро на берегу озера

Ясно утро. Тихо веет Тёплый ветерок; Луг как бархат зеленеет, В зареве восток. Окаймлённое кустами Молодых ракит, Разноцветными огнями Озеро блестит. Тишине и солнцу радо, По равнине вод Лебедей ручное стадо Медленно плывёт. Вот один взмахнул лениво Крыльями, — и вдруг Влага брызнула игриво Жемчугом вокруг. Привязав к ракитам лодку, Мужички вдвоём, Близ осоки, втихомолку, Тянут сеть с трудом. По траве, в рубашках белых, Скачут босиком Два мальчишки загорелых На прутах верхом. Крупный пот с них градом льётся, И лицо горит; Звучно смех их раздаётся, Голосок звенит. «Ну, катай наперегонки!» А на шалунов С тайной завистью девчонка Смотрит из кустов.

«Тянут, тянут! — закричали Ребятишки вдруг. — Вдоволь, чай, теперь поймали И линей и щук». Вот на береге отлогом Показалась сеть. «Ну, вытряхивай-ка, с богом — Нечего глядеть!» Так сказал старик высокий, Весь как лунь седой, С грудью выпукло-широкой, С длинной бородой. Сеть намокшую подняли Дружно рыбаки; На песке затрепетали Окуни, линьки. Дети весело шумели: «Будет на денёк!» И на корточки присели Рыбу класть в мешок.

* * *

Синее небо, и сумрак, и тишь. Смотрится в воду зелёный камыш. Полосы света по речке лежат. В золоте тучки над лесом горят. Девичья пляска при зорьке видна, Девичья песня за речкой слышна, По лугу льётся, по чаще лесной… Там услыхал её сторож седой; Белый как лунь, он под дубом стоит. Дуб не шелохнется, сторож молчит.

* * *

Полно, степь моя, спать беспробудно: Зимы-матушки царство прошло, Сохнет скатерть дорожки безлюдной, Снег пропал, — и тепло и светло. Пробудись и умойся росою, В ненаглядной красе покажись, Принакрой свою грудь муравою, Как невеста, в цветы нарядись. Полюбуйся: весна наступает, Журавли караваном летят, В ярком золоте день утопает, И ручьи по оврагам шумят. Белоснежные тучки толпами В синеве, на просторе плывут, По груди у тебя полосами, Друг за дружкою, тени бегут. Скоро гости к тебе соберутся. Сколько гнёзд понавьют, — посмотри! Что за звуки, за песни польются День-деньской, от зари до зари! Там уж лето… ложись под косою, Ковыль белый, в угоду косцам! Подымайся, копна за копною! Распевайте, косцы, по ночам! И тогда, при мерцанье румяном Ясных зорек в прохладные дни, Отдохни, моя степь, под туманом, Беззаботно и крепко усни.