Гнездо
Шрифт:
Ґырги почему-то не атаковали. Их у люка становилось всё больше, однако атака задерживалась.
«Что-то странное, - мысленно заметила Сайкс.
– Обычно ґырги просто бросаются на всё, что может служить пищей. Опция “сомнения” у них отсутствует».
– Магнитометры фиксирующих незначительные аберрации магнитного поля в районе люка, - сообщил полковник.
– Смотрите, мэм, на ГРЛ также появились отметки гравитационных волн.
– Что-то происходит.
– Да, происходит, - согласилась Знающая.
– Но наши приборы могут видеть только эхо событий. Там видно норнов?
–
Между тем несколько ґыргов полезли к люку. Один из белых силуэтов сделал молниеносный выпад, и самый смелый из жёлтых «тараканов» потерял равновесие. Другие попятились.
– Невероятно!
– прошептал Кайсим.
Стало заметно, что интенсивность теплового излучения ґыргов уменьшилась. Их инфракрасные изображения стали заметно краснее.
– Увеличьте оптическую картинку с ґыргом, - приказала Сайкс.
– С каким именно, мэм?
– С тем, что упал.
Камера приблизила спинные сегменты поражённого чулимбою ксеноморфа. Расположенные «ёлочкой», его панцирные пластины показались Знающей деформированными. Вдруг она заметила, что одна из них шевелится.
– Ещё можно увеличить?
– Конечно, мэм.
Теперь изображение подозрительной пластины заняло едва ли не две трети плоскости центральной панели.
– Норны, - сказал Кайсим.
– Где?
– Такое чёрное блестящее желе, мэм. Вон там, где нижний край пластины.
– Вижу… Так должно быть?
– Нет, мэм. Норны оставляют своего носителя.
– Итак…
– У нас получилось, мэм. Чулимбы разрушили симбиотическую связь.
10
Борт линкора L1 «Айн-Соф»,
орбита планеты Фаренго (9КВ97: 2),
система звезды Талис.
6 юна 417 года Эры Восстановления.
Экраны показывали Фаренго так, как выглядела бы планета сквозь прозрачное окно в оболочке корабля. Её жёлто-коричневый диск занимал всю панорамную демонстрационную панель и первый пост «Айн-Соф» казался балконом, выставленным в космическое пространство. Зоран уже несколько минут измерял нервными шагами этот воображаемый «балкон». Он ждал Тарасвати. Только что командор получил список участников экспедиции, которых ґормиты официально пригласили посетить Питомник Богов. И у него возникли вопросы к Знающим.
– Вы чем-то взволнованы, командор?
– спросила Преподобная, едва ступив на порог корабельной рубки.
– А вы будто не знаете?
– В вашем мозгу сейчас такой плотный поток мыслей, что я не могу увидеть краеугольную.
– Ну, так я вам её выскажу, - в голосе Зорана звенел металл.
– Моё краеугольное мнение. Я, Преподобная, считаю крайне неправильным то, что меня, первого офицера на борту, не информируют о человеке, который находится на вверенном мне боевом корабле. Даже если это человек в коконе. Даже если это ребенок. Даже эти обстоятельства, Преподобная, всё равно не меняют идиотского положения, в котором я оказался благодаря Пифийской политике. Вашей политике, Преподобная! Местные ящеры осведомлены о составе экспедиции лучше, чем командир корабля! Это вообще… беспрецедентно!
– Это не я решала.
– А кто?
– Насколько мне известно, договорённость о размещении на линкоре биологического контейнера с Кишею Шайнар была достигнута между Святыми Матерями и императором Эарланом. Одним из условий этой операции была её полная секретность. Мне запретили делиться информацией о Кише с кем-либо, не только с вами. Ни адмирала Оливейру, ни его заместителей, ни Адмиралтейский штаб не информировали об этой операции. Такова воля монарха… Мне не за что извиняться перед вами.
– В чём смысл операции?
– Не знаю. У меня только предположения.
– Доложите.
– Существует опасность, что против линкора враг применит то же древнее оружие, которым уничтожили экипаж «Максвелла». Это оружие, как нам сообщили ґормиты, не имеет функции избирательности, оно рассчитано на необратимую деструкцию всего живого на поражённом объекте. Святые Матери и Теслен, как мне кажется, предусмотрели, что для врага дочь отступницы Шермы представляет собой определенную ценность. Киша Шайнар, по моему мнению, до сих пор выполняла роль своеобразного «живого щита». Другой защиты от этого оружия у нас нет.
– Если все было так секретно, то откуда же враг сумел узнать о спящем в контейнере ребёнке?
– Враг, как принято теперь считать, получил доступ к арсеналу древней расы. Вполне может быть, что он обладает средствами точной идентификации биологических объектов на планетарных расстояниях. В арсенале должны быть не только средства уничтожения.
– Вас информировали о принципе действия вражеского оружия?
– Он базируется на неизвестных человечеству физических процессах субквантового уровня. Это некая «обнуляющая дуга» или «дуга смерти», она разрушает тонкие взаимодействия в клеточных мембранах. Я знаю только то, что наши защитные экраны не способны ей противостоять.
– А ґормиты имеют средства защиты от «дуги»?
– Мне об этом неизвестно. Но я знаю, что ґормиты умеют применять «дугу». Это оружие они получили от Великих Ползучих Отцов, и оно у них уже сотни тысяч лет запрещено для использования. В войне с нами, как вы знаете, они «дугу» не применяли.
– «Дуга» действует против планет?
– Нет, она эффективна только против локально позиционированы объектов, находящихся в глубоком вакууме.
Зоран несколько минут вглядывался в желтые пустыни Фаренго. Или делал вид, что смотрит. Потом он ещё раз посмотрел на список и спросил:
– Ещё одно, Преподобная сестра: зачем ящерам Мулан и Гумм?
– Не знаю. Возможно, это связано с беременностью Мулан. Ґормиты чрезвычайно уважают тех, кто готовится подарить Вселенной новую жизнь.
– А вот баронессу ящеры не пригласили.
– Да. Они разочарованы ней. Баронесса отказалась вынашивать подаренного ими ребенка и поместила эмбрион в инкубатор. Для ґормитов это тяжкое оскорбление.
– Я вижу, что ґормиты знают абсолютно все, что происходит на моем корабле. Абсолютно все, Преподобная, до мелочей. В отличие от меня… - Зоран выключил изображение Фаренго, и в рубке воцарилась полумрак.
– И когда же вы собираетесь вывести Кишу Шайнар из компенсирующего сна?