Гобелен
Шрифт:
— Расскажи про Англию. Я был там всего один раз, в Лондоне. Ты знаешь, я бы наверняка смог жить в Лондоне!
— Не могу себе представить ничего хуже, чем жизнь в Лондоне! Дом моей матери… теперь это мой дом, и это странно. В любом случае он находится в Кентербери. Это небольшой средневековый город.
— И тебе там нравится.
— Откуда ты знаешь?
— Это написано у тебя на лице. Почему бы тебе не пожить там немного? Это будет настоящим приключением! И тогда я смог бы навестить тебя в Англии, где все пьют чай. Обожаю
Мадлен рассмеялась.
— Это называется чаепитием только тогда, когда происходит в три часа дня. Это важно знать, Тобиас. Я уже прошла инициацию. Но я не могу жить в Кентербери.
— Не стоит быть такой занудой. Совершенно очевидно, что тебе надоело заниматься преподаванием. Если не рискнешь, то закончишь, как леди Шалот.
— Это очень поэтично, Тобиас. Я бы даже сказала, мелодраматично.
— И ты просто сидишь в своей башне, не так ли? Смотришь на жизнь сквозь магическое зеркало! Полагаю, что в Кентербери живет Ланселот?
Мадлен закурила, стараясь не смотреть на Тобиаса.
— Я не ошибся?
Мадлен кивнула.
— Тогда, дорогая, тебе осталось решить, сможешь ли ты там жить без Ланселота. Если вдруг с Ланселотом не получится, то у тебя будут пути к отступлению!
Это был очень практичный совет. Мадлен пожалела, что не умеет мыслить такими простыми категориями.
— Если не пытаться, то как узнаешь ответ?
С этими словами Тобиас вернулся к роялю и погрузился в музыку.
Мадлен неслышно выскользнула из его квартиры и вернулась к себе.
Затем включила компьютер, чтобы написать ответ Николасу, но сперва прочла очередное письмо от Карла Мюллера.
Мадлен!
Поздравляю вас, хотя и с некоторым сожалением. Внутренний рынок полон слухов о том, что найден ковчег святого Августина.
Как вы догадываетесь, я разочарован тем способом, который вы выбрали, чтобы доложить о своих открытиях.
Должен сказать, что во время нашей первой встречи я сразу подумал, что вы «темная лошадка» — вы произвели на меня впечатление!
Увы, мы упустили шанс поработать вместе, а также весьма солидные комиссионные.
Кстати, я рассчитываю поговорить с вашими кузинами относительно шкатулки из гагата, поскольку у меня уже образовалась небольшая коллекция.
Быть может, мы когда-нибудь встретимся. Вы знаете, я часто бываю в Париже.
Вкрадчивое высокомерие Карла теперь вызывало у Мадлен лишь слабое раздражение — она заметила, что улыбается. Перехитрить Карла и таких, как Рене Девро, было значительной победой, и это порадовало Мадлен. А еще она с удовлетворением отметила, что ее совершенно не заинтересовало предложение Карла о встрече.
А вот его слова относительно «темной лошадки» вызвали неприятные ассоциации. Мадлен уже так называли.
Она решила, что не будет отвечать Карлу — ей предстояло написать куда более важное письмо.
Дорогой Николас!
Я принимаю приглашение поучаствовать в приключениях! В субботу утром есть ранний рейс в Гатвик. Сможешь меня встретить?
Она остановилась и задумалась. Добавить еще что-нибудь? Нет, чем проще, тем лучше. Как подписать письмо? С любовью? С уважением? Она испытывала оба этих чувства, но решила, что лучше держать их при себе.
Пока.
Мадлен не звонила Розе после того, как самым подробным образом описала ей поездку в Кентербери в первый же день своего возвращения в университет, в кафе. Она знала, что Роза вовлечет ее в обсуждение того, что они теперь называли «английским делом».
Однако Роза сама позвонила Мадлен. Наверное, она торопилась на ланч — вероятно, с профессором, а потому, слегка задыхаясь, сказала:
— Сангрия, восемь часов, сегодня вечером — договорились?
В тапас-баре оказалось много народу, и они сели во внутреннем дворике, в задней части здания, которую зимой закрывали. Кирпичные стены украшали виноградные лозы, воздух наполнял аромат жасмина, высаженного в горшки, которые были расставлены во дворике.
Мадлен не стала рассказывать о содержании письма Николаса до тех пор, пока они не управились с первым кувшинчиком сангрии.
Реакция Розы оказалась совершенно неожиданной. После того как улеглось ее возбуждение по поводу археологической экспедиции, она почти сурово посмотрела на Мадлен.
— Тебе, наверное, известно, что большая часть моих возражений против поездок в Кентербери носила эгоистический характер. Я не хочу тебя терять.
— Не будь смешной — этого никогда не произойдет! И даже если я действительно поживу там — совсем недолго! — нас будут разделять всего несколько часов на машине.
— И вода, а это для меня проблема, — сказала Роза.
Тем не менее она выглядит совершенно довольной жизнью, подумала Мадлен. Ее оливковая кожа сияла, став золотисто-коричневой. Она отрастила волосы, и теперь от сексуальных локонов трудно было оторвать взгляд, а простое летнее платье делало ее более привлекательной, чем прежние костюмы в стиле женщины-вамп.
Мадлен задумчиво потягивала сангрию.
— В любом случае мне придется съездить туда еще несколько раз. Надо встретиться с историком, который изучает дневник.
— Ты хочешь сказать, что тебе надо встретиться с Николасом, — уверенно сказала Роза. — И конечно, цель сугубо профессиональная!
Мадлен ловко сменила тему.
— А как насчет мистера Изящные Искусства?
— О, наше общение также носит исключительно профессиональный характер! — Роза откинулась на спинку стула и стала похожа на греющуюся на солнышке кошку. — Я еще не решила, стоит ли в него влюбляться.
— Естественно, ты полностью контролируешь ситуацию?