Гобелен
Шрифт:
– Я люблю тебя, Уинифред.
Джейн, попустительством Уинифред, ощутила прилив нежной страсти; прилив столь мощный, что он воодушевил и одновременно испугал ее. Уилл прикован к больничной койке; Уилл ее любит и ждет, он постоянно в ее мыслях. В очередной раз бешенство Джейн вызвал тот факт, что Джулиус по-прежнему нейдет из ее головы, нарушает связь с Уиллом. Возможно, Джейн почти неспособна защищаться от мыслей о Джулиусе потому, что Уинифред совсем ослабела.
Возница, как и договаривались, дожидался у ворот.
Джейн почти упала в объятия Сесилии. Теперь спасти ее мог только отдых в постели, причем значение имела каждая секунда.
Глава 22
Роберт Эванс взглянул на Эллен, которая ничем не выдавала своих уязвленных чувств.
– Считайте, я этого не слышал, мистер Максвелл. Я уверен, вы сгоряча обвинили нашу сотрудницу в заведомой лжи.
Максвелл моргнул.
– Извините, – процедил он, скользнув взглядом сначала по Эллен, затем по Эвансу. – Просто я хочу, чтобы мой сын выкарабкался.
– Все, что я предлагаю, служит на пользу как Уиллу, так и вам с вашей супругой. А если хотите знать мое профессиональное мнение, вот оно: конвульсия Уилла является показателем, что он скоро очнется.
– Он слышит нас? – спросила Диана.
– Лично я считаю, миссис Максвелл, что все пациенты, подобные Уиллу, слышат и понимают человеческую речь, – осторожно вставила Эллен. – Поэтому я говорю с Уиллом во время процедур. Какой от этого вред?
Диана Максвелл грустно улыбнулась.
– Вы очень добрая девушка, Эллен. Конечно, от этого не может быть вреда. Так что для нас значат движения Уилла, доктор Эванс?
– Они значат, что вашего сына следует оставить здесь. Ненадолго, будьте уверены.
Максвелл было заиграл желваками, но на сей раз сумел проконтролировать себя – не выдал ничего обидного.
– Откуда нам знать, как на данной стадии отреагирует на вмешательство извне организм Уилла? Его жизнеобеспечению ничто не угрожает – то есть «выныривание» зависит только от него. И он сам выберет для этого время. Нам остается верить и терпеливо ждать.
– А как же мозговая травма? – снова спросила Диана Максвелл.
– Миссис Максвелл, пока Уилл не придет в сознание, любые прогнозы насчет травмы просто неуместны. Ваш сын пробуждается, но это медленный процесс. Вдобавок тут все сугубо индивидуально, каждую травму и каждого человека надо рассматривать отдельно, ведь сколько травмированных, столько и сценариев. Кстати – от мисс Грейнджер есть новости?
– Эта чокнутая девчонка предприняла какую-то паломническую экспедицию. Думает, надо к высшим силам воззвать, тогда они Уилла спасут, – выдал Максвелл.
На лице Дианы неоновыми буквами было написано: «Простите моего
– Наш сын исследует какие-то линии… или прямые пути. В общем, что-то древнее. Правда, я в этом ничего не смыслю.
– Прямые пути? – оживился доктор Эванс. – Я о них читал.
– Джейн отправилась в одно место… туда, куда Уилл мечтал поехать с ней. Как же оно называется? – Диана беспомощно оглянулась на мужа, тот по привычке скривился. – Словом, говорят, там можно достичь духовного просветления.
– Она надеется, что Уилла спасет магия, доктор Эванс. Магия, а не медицина, – съязвил Максвелл.
Эванс и бровью не повел.
– В ситуациях, подобных вашей, мистер Максвелл, люди обращаются к религии, духовным практикам, язычеству и магии. На самом деле это одно и то же. Под влиянием стресса всем нам свойственно возлагать надежды на один из перечисленных мною аспектов. Лично я считаю, годится все, что помогает. – Эванс просиял лицом, улыбнулся. – А теперь позволю себе предвосхитить ваш следующий вопрос и дать ответ. Итак: завтра или послезавтра ситуация с Уиллом прояснится.
– Очень хорошо, – сказал Максвелл. – Можно нам побыть с нашим мальчиком?
– Конечно, – в один голос ответили Эллен и Эванс, но сначала переглянулись. В их глазах было торжество – Максвелл больше не назначал жестких сроков.
Джейн часто-часто моргала, но все вокруг было как в тумане. Где она находится?
Над нею склонилась Сесилия, и взор наконец прояснился.
– С возвращением, дорогая!
– Что произошло? – прохрипела Джейн.
– Вот, попей водички!
Сесилия придержала голову Уинифред, тяжелую, как набивной мяч, и поднесла к ее губам чашку.
– Наконец-то лихорадка тебя отпустила, Уин!
– У меня была лихорадка?
– Да, дорогая, – повторная лихорадка. Да и чему удивляться! Ты подвергла себя непосильным испытаниям – вот тело и взбунтовалось.
– Я ничего не помню… постой, я ведь была в Тауэре. Я видела Уильяма.
– Да, мы знаем. С тех пор минуло тринадцать дней.
Несколько мгновений Джейн потребовалось, чтобы переварить информацию. Но едва это случилось, она резко оттолкнула склянку с микстурой.
– Ты сказала – тринадцать дней? – выпалила Джейн.
– Да, тринадцать, – со вздохом подтвердила Сесилия.
– Но…
– Но все равно в этот период ты бы ничего не смогла сделать. Успокойся, не шевелись, а то изнуришь себя и лихорадка, упаси Господь, вернется. Сейчас я тебе все расскажу – все, что знаю сама.
Джейн без возражений откинулась обратно на подушку. Не возразила она лишь потому, что комната перед ее глазами начала вращаться, словно по команде Сесилии. Однако Джейн нашла в себе силы предупредить подругу: