Гоблин – император
Шрифт:
— Ваше Высочество, — пробормотал он при появлении Майи, и улыбнулся.
Майя машинально прочитал мимику Сетериса, как человек, читающий шифр, ключом к которому овладел давным-давно. Холодный гнев, раздражение, основанное на самодовольной уверенности. Я никого не знаю так хорошо, как Сетериса, в отчаянии подумал Майя, но вслух сказал только:
— Кузен.
Он дал Цевету и нохэчареям столько времени, сколько им понадобилось, чтобы устроиться со всеми удобствами, хотя при других обстоятельствах мог был поторопить Цевета, как всегда сортирующего и
Только когда Цевет дал понять, что готов, Майя посмотрел на Сетериса и произнес:
— Кузен, мы рассмотрели вашу просьбу о должности, и пришли к мнению, что офис лорда-канцлера нуждается в компетентном посреднике между городом и дворцом. Мы считаем, что вы прекрасно проявите свои таланты на этом месте, если согласитесь принять его.
— Консул, — задумчиво повторил Сетерис. — В офисе лорда-канцлера.
Майе был знаком этот неторопливый, нейтральный тон. Сетерис прибегал к нему, когда кто-то в его присутствии говорил нечто большее, чем обычную глупость. Это был шанс отказаться от своих слов, пока не разразилась буря. Майя сложил руки на коленях, где Сетерис не мог их видеть, сжал ладони и переплел пальцы так туго, что чувствовал каждую их косточку, чувствовал, как больно впиваются кольца в кожу.
— Мы думали, Ваше Высочество, — сказал Сетерис после соответствующей паузы, — что можем оказать вам больше пользы, чем в роли консула.
— Это отличный и почетный пост, — резко сказал Цевет, — и мы заверяем вас, ваше усердие будет оценено Его Высочеством и лордом-канцлером.
С таким же успехом он мог бы сплясать на столе. Глаза Сетериса были неотрывно прикованы к Майе.
Майя чувствовал, как слова «чего же тебе надо?» комком стоят у него в горле.
Страх перед Сетерисом слишком глубоко укоренился в его душе, а кузен слишком привык быть победителем в их спорах.
Ты Император, сказал себе Майя, и сжал пальцы так больно, что под кольцами могли остаться синяки. Ты Эдрехазивар VII и делаешь свое дело. Подари Сетерису хоть малейшую уступку, и всю оставшуюся жизнь ты будешь тащить его на спине, и твой народ волей-неволей тоже станет жертвой его амбиций, даже не зная об этом.
Сжавшимся горлом он глубоко втянул в себя воздух и сказал:
— Мы предлагаем вам эту должность. Примете ли вы ее или отклоните?
Его голос прозвучал по-детски тонко, и он расслышал в нем дребезжание до предела натянутой струны. Но это были его слова, а не те, что пытался навязать ему Сетерис.
Молчание в Мишентелеане длилось несколько секунд. Майя чувствовал, как напряглись его нохэчареи, хотя они, конечно, не верили, что Сетерис посмеет наброситься на него. Конечно, самолюбие Сетериса было велико, но вовсе не граничило с безумием. Крушение амбиций было далеко не худшей судьбой, которая ждала человека, вызвавшего недовольство Императора.
Майя был не в силах смотреть Сетерису прямо в лицо, хотя знал, что должен; он смотрел через плечо кузена, полностью сосредоточившись на том, чтобы держать уши гордо расправленными. Он сжал пальцы так, что ногти впились в ладони. Боль прогоняла страх, и он приветствовал ее.
Наконец Сетерис поклонился — короткий неловкий жест, чуть больше, чем наклон головы.
— Ваше Высочество. Мы полностью к услугам лорда-канцлера.
Майя жестко одернул себя, чуть не сказав «спасибо».
Вместо этого он смог выдавить из себя:
— Вы можете передать лорду-канцлеру, кузен, что я полностью уверен в вашей компетенции.
— Ваше Высочество, — безразлично произнес Сетерис и поклонился еще раз.
Когда дверь за ним закрылась, Цевет сказал:
— Ваше Высочество, вы в порядке?
— С нами все хорошо, спасибо, — ответил Майя, не в силах разжать кулаки.
— Он не должен был говорить с вами подобным образом.
— Это не имеет значения, — сказал Майя. — Продолжим. Мы уже потратили достаточно времени на нашего кузена. Расскажите, чем мы займемся дальше.
— Ваше Высочество, — пробормотал Цевет, послушно ныряя в кипу бумаг.
Но Майя не пропустил задумчивый взгляд своего секретаря и знал, что он предвещает новые вопросы.
Ломким от внезапного гнева голосом он сказал:
— Мы больше не хотим говорить о нашем кузене.
— Ваше Высочество, — дружно ответили Цевет и нохэчареи и так же дружно поклонились.
Ты Император, с горечью сказал Майя себе. Радуйся, что тебя слушаются.
Утро прошло в череде малых решений, постановлений и прочих мелочей, которые должны были выяснить для своих начальников секретари Свидетелей и лорда-канцлера, прежде чем продолжить дела по управлению империей. Майя слушал и судил старательно, как только мог, по мере необходимости решительно задавая вопросы, несмотря на уже привычный страх выказать свое невежество.
Лучше спросить, стиснув зубы, говорил он себе снова и снова, но все же испытал тайную благодарность, когда Цевет твердо заявил, что Императора ждет обед. Наконец все секретари были отпущены.
Но не успел последний из испуганных, невзрачных клерков проскочить в дверной проем, как в зал вкатился сам Чавар с полчищем новых секретарей.
— Ваше Высочество, — заявил он. — Мы должны срочно поговорить с вами о браке эрцгерцогини Ведеро.
— Его Высочество уже… — начал было Цевет, но Майя поднял руку, чтобы остановить его.
Чавар выглядел подозрительно довольным, это сразу насторожило Майю, так что он решил выяснить все незамедлительно, пока не стало слишком поздно.
— Насколько мы поняли, — сказал Чавар, — Ваше Высочество не будет продолжать переговоров покойного Императора с Домом Тетимада.
Брови Майи взлетели вверх, он не успел сдержаться. Кто-то проговорился, но он был уверен, что это были не его слуги и не Ведеро.
— Мы так решили, — ответил он, собираясь выйти, но Чавар, азартно сопя, пододвинулся ближе.