Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

Константинов Андрей Дмитриевич

– Да ради бога! Тем более что именно в этом журналистском жанре вы преуспели как ни в одном другом.

– Только поймите меня правильно, Маша. Ничего личного! Но поскольку вы с некоторых пор возглавляете службу расследований, то должны помнить, что в нашем деле мелочей не бывает. А правила существуют для того, чтобы безукоризненно им следовать. Даже если речь идет о… – Геннадий Антонович хмуро покосился на Мешка. – …о так называемых хороших знакомых.

– Я буду помнить об этом до конца своих дней, – с серьезным видом заявила Мария.

– Прекрасно. Что ж, не смею

вам больше мешать…

– Это что за мальчик с глазами предателя? – осведомился Мешечко, когда дверь за Геннадием Антоновичем закрылась. Что называется, «с другой стороны».

– Браво, Андрей Иванович! – веселясь, захлопала в ладоши Цыганкова. – Умри, Денис, но лучше не скажешь!.. Это господин Трефилов – редкостный педант, зануда и женофоб.

– Кто он по званию? Судя по манЭрам, что-то навроде журналистского замполича?

– Нет. Он редактор экономического блока нашей газеты. Отвечает за тринадцатую-четырнадцатую полосы. А также за размещение «заказухи».

– А! Это те самые тягомотные и заунывные рассуждалистые блоки-кирпичи, которые я обычно пролистываю?

– Точно так, – рассмеялась Маша. – К слову, именно этот гусь раньше возглавлял нашу службу расследований. До сих пор удивляюсь: и где только Обнорский его откопал?

– То есть вы, Мария, его банальным образом подсидели?

– Я, как вы, Андрей Иванович, выражаетесь, Трефилова не подсидела, – оскорбившись, заявила Цыганкова. – Я обошла его в честной конкурентной борьбе! Почувствуйте разницу!..

…Закончив дела в серверной, Виталий и Татьяна вышли из редакции и спустились на улицу – покурить тет-а-тет. Разговор с сисадмином получился достаточно информативен и полезен, так что сейчас Вучетич пребывал в благодушном настроении. Равно как и репортерша, которая почти в открытую флиртовала с симпатичным опером, ошибочно среагировав на отсутствие обручального кольца на безымянном пальце «гоблина».

– …Ой, Виталий Алексеевич, какая у вас работа интересная!

– Да уж, работенка та еще… Боюсь вас разочаровывать, Таня, но как раз интересного в нашей работе очень мало. Скорее, таковой ее представляет ваша сестра журналистика. И наш брат обыватель, который получает такое представление из ваших публикаций.

– А по-моему, вы просто кокетничаете.

– Нисколько. Вот посудите сами: что может быть интересного, к примеру, в трупе?

– А труп какой? – живо среагировала на условие задачки Иванова. – Обычный или криминальный?

– Ну, допустим, криминальный. Скажем, к примеру, расчлененка.

– Как это – что интересного? Да это же потрясающий информационный повод! Запомните, Виталий Алексеевич, смерть интересует людей гораздо больше, чем жизнь.

– Вот за что я люблю журналистов, так это за их неприкрытый житейский цинизм. Потому как сам – циник, – беспечно заметил Виталий. – Кстати, Татьяна, я вам уже говорил, что…

Вучетич не успел докончить комплиментарную фразу, вынужденно прервавшись на входящий звонок:

– Да?.. Слушаю вас внимательно, Олег Семенович… Мы? На улице Зодчего Росси, в редакции газеты… Что?.. Да, я помню, что обещал

на прошлой неделе. Но пока ничего подходящего просто не подвернулось… Да, я понимаю, что у вас отчет, но не могу же я тупо высасывать из пальца… Когда? Боюсь, вряд ли… А при чем здесь моя квартальная премия?.. Олег Семенович, вы меня извините, конечно, но, по-моему, – это сказочное свинство… Да я не грублю, я… Алло?!. Алло!.. Тьфу, зараза!

– Что-то случилось?

– Ага. Случилось, – мрачно подтвердил Виталий. – Вот вам, Татьяна, наглядный пример подтверждения «интересности» милицейской работы.

– Да вы толком объясните!

– Объясняю: нашему полукорольку в очередной раз попала вожжа под мантию.

– Кому попала?

– Нашему замполичу. Срочно требует с меня ССХ, а в противном случае грозит невыплатой квартальной премии. У него, видите ли, показатели по отделу летят. А где я ему это ССХ возьму? Рожу?

– А что такое ССХ?

– Сообщение сигнального характера. Раз в полгода каждый сотрудник ГУВД обязан написать ССХ о ставшем ему известным в ходе личного сыска готовящемся или совершённом преступлении… Черт! – Вучетич задумчиво потер лоб. – Теперь придется снова ехать в какое-нибудь РУВД и покупать наколку у местных сыскарей.

– А преступление может быть любым? – уточнила Иванова.

– От средней тяжести и выше.

– А незаконный оборот боеприпасов сюда подходит?

– Ясен пень… – рассеянно кивнул Виталий. – Стоп! Таня! Что за боеприпасы? Где? Откуда?

– Пойдемте, я вам сейчас такое покажу! – заговорщицки понизила голос Иванова. Она по-хозяйски взяла Вучетича за руку и повела его через запруженный припаркованными автомобилями внутренний дворик к давешнему подвалу. Здесь, озираясь по сторонам, она указала на маленькое слуховое оконце, пробитое чуть ли не вровень с землей, и прошептала:

– Вот. Это тут. Загляните. Только осторожно: вдруг там кто-нибудь сторожит…

Виталий, недоумевая, присел на корточки – получилось всё равно высоковато. Татьяна подбадривающе шепнула: «Ну же! Они там, внутри!» и Вучетичу ничего не оставалось как, плюнув на условности и снующий через двор случайный народец, пачкая джинсы, распластаться на асфальте.

– Ящики армейские видите?!

Виталий недоверчиво заглянул в окошко…

Санкт-Петербург,

1 сентября 2009 года,

вторник, 08:17 мск

В начале седьмого часть «гоблинов» была бесцеремонно разбужена телефонными звонками Олега Семеновича Кульчицкого, скорбным голосом поведавшего о тревоге. Последняя подразумевала экстренный сбор в конторе с контрольным временем прибытия 08:00. О том, какого рода общественно-политические события спровоцировали подобное стихийное бедствие, Олег Семенович по телефону распространяться не стал. Равно как не стал вдаваться в сумбурные аргументы Северовой относительно того, что с сегодняшнего дня она официально находится в отпуске. Из чего следовало, что причина «выдергивания» крайне серьезная.