Гоблины. Жребий брошен
Шрифт:
— Жека, — скомандовал он глухо, — давайте, прокатитесь-ка вы с Ольгой Николаевной к нашей чертовой бабушке. Все равно кроме вас за Клинским бежать некому…
…Просторная, поражающая высотой потолков приемная начальника криминальной милиции питерского ГУВД была обставлена с нарочито дорогой простотой. Прикидочно оценивая, счёт здесь шёл явно не на один десяток… спонсоров. На кожаном диване для посетителей, где при желании можно
Рядом с дверью, ведущей в кабинет Самого, располагалось рабочее место секретарши Илоны. Миловидная девушка в лейтенантской форме со скоростью Анки-пулеметчицы стрекотала на клавиатуре, с искренним сочувствием бросая короткие взгляды на троицу потерпевших. В очередной раз поймав на себе такой вот взгляд, Григорий не выдержал:
— Барышня, а может вы еще раз наберете?
— В приемном покое сказали: через час. А пока прошло всего, — она сверилась с записью на перекидном календаре, — всего двадцать пять минут. Да вы не переживайте так: я с мамой переговорила, она у меня хирург…
— И что сказала мама? — перебивая, поинтересовался Мешок.
— Вот, у меня тут записано: «огнестрельное ранение нижней трети левого предплечья с дефектом ткани, многооскольчатыми переломами лучевой кости и частичным размозжением мышц».
— М-да…Звучит оптимистично.
— Да нет же, напротив, ничего страшного! — разулыбалась Илона. — Такие операции в ВМА влёт делаются. Вот если бы пуля прошла чуть ниже, тогда…
Чтобы такого страшного случилось тогда, секретарша пояснить не успела, поскольку в следующую секунду из начальственного кабинета вышел раскрасневшийся, мокрый, как после бани, полковник Жмых. Он плотно прикрыл за собой дверь и обвел тяжелым, усталым взглядом своих подчиненных. Три пары глаз смотрели на него не мигая и вопрошая одно и тоже: «Ну, как там?»
— Пошли… Элитное, блин, спецподразделение… Счастливо, Илоночка.
— Всего доброго, Павел Андреевич. Не волнуйтесь, все будет хорошо, — прощебетала секретарша и слегка панибратски подмигнула Мешку. Дескать, мол: не бойтесь, раз криков-воплей из кабинета не доносилось, то может оно и обойдется.
Жмых вышел и вслед за ним, понурив головы, потянулась гуськом троица «гоблинов»…
Покинув здание ГУВД, «залётчики» двинулись по Суворовскому в сторону служебной автостоянки.
— Андрей, будь другом, угости папиросочкой.
Мешок молча достал сигареты, зажигалку и вслед за начальником закурил сам. Дурному примеру руководства незамедлительно последовал Холин, а вот следящий за своим здоровьем замполич довольствовался подушечкой «Дирола».
Остановились, дабы не на ходу.
— Сейчас все на взводе и на эмоциях, поэтому разбор полетов отложим, — после нескольких молчаливых затяжек подал голос Жмых. —
Холин молча пожал командирам руки и, понурившись, двинул в сторону Кирочной. К ближайшей в этих краях станции метро.
— Андрей, учти! — строго предупредил Жмых. — Гришка — твой протеже. Если он снова уйдет в запой, на этот раз первым виноватить буду не его — тебя… Ты сейчас куда, кстати?
— Да надо бы еще в контору заскочить.
— Хорошо, я тебя закину. А вы, Олег Семенович?
— Ну, если я вам сегодня больше не нужен, — замялся Кульчицкий. — Вообще-то у меня через полчаса тренинг начинается…
— Олег, я безмерно уважаю право человека на самосовершенствование, — начал слегка раздражаться Жмых. — Однако в последнее время у меня начинает складываться впечатление, что реализация твоего права начинает идти в ущерб службе.
— Павел Андреевич! Вот честное слово! Всего четыре занятия осталось. После получу сертификат психолога и постараюсь применить полученные знания при организации работы с личным составом. Вы же знаете, какое внимание этому вопросу сейчас уделяют в Министерстве. После всех этих Евсюковых.
— Знаешь, еще парочка косяков, подобных сегодняшнему, и лично мне понадобятся услуги не психолога, а психиатра. Ладно, ступай с богом… Идем, Андрей.
Жмых и Мешок продолжили движение в сторону стоянки, однако через пару секунд их снова нагнал ушедший было Кульчицкий.
— Павел Андреевич, прошу прощения! За этой суматохой совсем из головы вылетело!
— Ну, что там еще?
— Нам на отдел разнарядка из управления кадров пришла. В среду — второй этап Спартакиады ГУВД.
— Я в восхищении!
— Королева в восхищении! — спародировал кота Бегемота Мешок.
— Мы должны выставить трех человек.
Жмых посмотрел на своего зама бесконечно усталым взглядом. По всему было видно, что сейчас он прилагает немалые усилия к тому, чтобы не взорваться:
— Бери молодого. И новенькую. Она как раз с физкультурного, — с нарастающим раздражением распорядился шеф.
— А третий кто?
— Ну и Северову. Пусть немного задницу растрясет. Ей на пользу.
— Северова может не согласиться.
— Значит сам побежишь! Всё, Олег, уйди от греха!
Кульчицкий все-таки не зря учился на психолога — если верить «Мистеру Языку Телодвижений», в выражении лица начальства сейчас читалась явная угроза. А потому Олег Семенович скоренько сообразил, что самое лучшее для него — это испариться. Что он и сделал.
А Павел Андреевич и Мешок, не поспешая, добрели до служебной машины Жмыха. Водитель Главковского автохозяйства Водитель Дима Голубович, заметив их, убрал в бардачок книжицу с кроссвордами и предупредительно распахнул дверцу: