Гоблины. Жребий брошен
Шрифт:
— Погнали, Дима, — усаживаясь, скомандовал Жмых. — Сначала Андрея Ивановича в контору закинем, а потом меня домой отвезешь. — Он обернулся к Мешку: — Приеду, махану, как Холин, стакан водки и спать завалюсь. Хотя… Разве тут уснешь?
— Как там прошло, Пал Андреич? — выруливая, поинтересовался Голубович.
— Лучше не спрашивай. А то я точно взорвусь. Как триста грамм тротила. А оно тебе надо?…
…По причине позднего времени в данный момент в «логове гоблинов»
— О, Андрюха! Ну, как там?
— Только что мне звонили из ВМА — операция прошла нормально. Обещают, что дней через десять выпишут.
— Нормалёк! А на Суворовском?
— Тарас, пока без комментариев, — отмахнулся Андрей и перевел взгляд на Ольгу: — Ух ты, тортик! Откель у нас такое богатство?
— Днем Веник забегал — вот, принес, — пояснил за новенькую Шевченко. — Они сегодня с Анечкой своего пацана в Загсе зарегистрировали, официальный тугамент получили. А по нашим временам это гораздо важнее биологического рождения: пособия там всякие, выплаты. — без бумажки никуды
— Ах чёрт! Совсем из головы вылетело! Надо ж было чего-то от нас подарить.
— Да там Натаха подсуетилась. Купила упакову памперсов. Полпуда, не меньше.
— Молодчина!
— В принципе — да. Если не учитывать, что в итоге она выгребла всю «девятку» оперативных расходов за этот месяц, — наябедничал Тарас.
— Ольга, а вы почему домой не идете? Времени десятый час?
— Я хотела вас дождаться. Чтобы доложиться по Демичевой.
— Не понял? А что у нас с Демичевой?
— Днем снова был вызов, — пояснил Шевченко. — И снова из квартиры. А телефон почему-то не работает. Вот я их и отправил, с Жекой проверить чего там.
— А Крутову что, одному западло было метнуться?
— Андрей, ты же сам сказал, что Ольгу Николаевну надо чем-то занять.
— Ладно. Отправил и отправил. Хотя, на такие вызовы двоих высылать — роскошь неоправданная. Особенно по нынешним временам. Ну, и что там старуха? Снова чудит?
— Знаете, Андрей Иванович: и да, и нет, — отчего-то погрустнела Ольга.
— Это как? Поясни… Только, погоди секундочку… Поэт-песенник, у тебя сигареты есть? А то у меня Холин все расстрелял.
— Лови, — метнул пачку Тарас.
— Я парочку возьму.
— Да хоть все забирай. У меня еще есть.
— Премного… Слушайте, Ольга, а пойдемте-ка покурим? И вы мне, заодно, всё и расскажете
Комната отдыха, она же курилка, представляла собой небольшое, но весьма уютное помещение. Здесь наличествовали: диван, стол, пара старых продавленных кресел, холодильник с микроволновкой, маленький телевизор и навесной шкафчик с кухонными причиндалами. По стенам, помимо традиционных офисных картинок-приколов, были развешаны ручной работы шаржи на коллег и парочка весьма и весьма сносных пейзажных акварелек. Художества эти принадлежали кисти оперативного водителя Сергеича, коего бог наградил не только ремеслом возничего, но и талантом живописца.
Войдя, Мешок сразу включил вытяжку, поскольку
— Шикарно живете! — оценила великолепие Ольга. — Мы у себя в «карманном» о подобной роскоши и мечтать не могли.
— Виталя называет эту комнату «привратницкая-развратницкая». Действительно, уютное местечко. Идеальное лежбище для медитаций и случаев, когда тебя выставляют из дома.
— А что, бывало?
— Пока нет. А далее — как знать.
Мешок произнес последнюю фразу таким тоном и посмотрел на Ольгу так, что та даже немного смутилась. Сообразив, что перебарщивает, замначальника поспешил возвратиться к казенно-деловой интонации:
— Так что Демичева?
— Приехали мы с Евгением Владимировичем, поднялись, — начала рассказывать Ольга. — Поначалу долго пускать не хотела: удостоверения рассматривала через цепочку, чуть ли не под микроскопом. Но потом всё нормально прошло. Славная такая старушка оказалась.
— Угу. Славная — не то слово.
— А телефон действительно не работает. Говорит, с сегодняшнего утра. А почему — непонятно. Я проверила квитанции: все счета оплачены.
— Так старуха вас что, из-за телефона дёрнула?
— Не только. Александра Яковлевна рассказала, что сегодня утром, когда она возвращалась из магазина, за нею увязались трое кавказцев. Сопроводили вплоть до самого подъезда. А после еще и сидели на детской площадке около часа. Уверяет, что следили за ее окнами. Представляете, как она перепугалась?
— А как вам показалось: у нее вообще с головой как, все нормально?
Ольга задумалась.
— Мне кажется, да. На самом деле, она очень интересный человек и собеседник. Евгений Александрович, он ведь почти сразу уехал, а я еще часа полтора с ней просидела-проболтала. По-моему, ей просто не хватает общения. Очень несчастный, очень одинокий такой, старый человечек.
— Это, конечно, всё безумно трогательно, — поморщился Андрей. — Вот только к нашему делу не имеет ни малейшего отношения.
— Ну, не знаю. Раз уж она, пусть и временно, оказалась под нашей опекой…
— Не опекой, а защитой. Опекой занимаются специальные социальные службы.
— Всё равно! Уж насколько я в «карманном» горя слез насмотрелась. Когда у стариков последние копейки, пенсии, даже сумки с продуктами уводили. А здесь… Смотрю на неё и, кажется, сама разреветься готова… Ненужность, одиночество — это все очень страшные вещи, Андрей Иванович. Хотя, — отрешенно докончила Ольга, — может это оттого, что и у меня самой почти тоже самое…
— Здрасьте приехали! Молодая, красивая. Сын уже такой самостоятельный
— Да, сын. И мама. Но… Не знаю как объяснить… А, ладно, проехали… Кстати, в эту среду у Александры Яковлевны день рождения. Она всех приглашает. И Виталия, и Тараса, и вас.
— Вы, естественно, пообещали?
— А что тут такого? Лично я — пойду.
— Ваше право. В таком случае попрошу подарить ей от моего имени сборник детских рассказов Льва Николаевича. Помните, там есть про мальчика, который все время кричал: «волки! волки!» А когда волки действительно появились, ему никто не поверил.