Год 1942 — «учебный»
Шрифт:
Южнее Сталинграда 22 октября ударная группа 64-й армии — 422-я и 126-я стрелковые дивизии, 93, 96 и 97-я стрелковые бригады 7-го корпуса, 13, 50, 90 и 155-я танковые бригады — нанесли удар в районе Купоросное, Зеленая Поляна на стыке с 62-й армией. Советские части продвинулись на северо-запад на 3 км, но на следующий день были отброшены на исходные позиции. 25 октября армия Шумилова вновь повела наступление в том же направлении. Упорные бои продолжались до 1 ноября. Войска продвинулись на 3-4 км и овладели южной частью Купоросное.
В эти дни боец 422-й стрелковой дивизии В.И. Коваленко в письме матери сообщал:
«Я жив, а через секунду, может быть,
Территориальный успех фланговых контрударов был незначителен, но они задержали («время — кровь») предпринятую Паулюсом перегруппировку.
К 30 октября наступление 6-й армии затормозилось, хотя на участке между заводами «Барикады» и «Красный Октябрь» до Волги оставалось пройти не более 400 м. В первых числах ноября напряжение боев несколько спало. Немцы действовали лишь мелкими группами и закрепляли захваченные позиции.
Однако Гитлеру непременно хотелось победно «завершить сражение за Сталинград», и Паулюсу пришлось готовить новый штурм. [565]
Безусловно, в ноябре уже не доминировали военные соображения, по которым немецким войскам имело бы смысл продолжать штурм Сталинграда. Их полностью заменили соображения политического характера.
«Эта битва стала действительно символом борьбы двух враждебных миров, — пишет Типпельскирх. — Немецкие войска напрягали свои последние силы, считая, что для достижения решающего исхода войны они должны любой ценой выполнить поставленную перед ними задачу. Фанатическое стремление Гитлера во что бы то ни стало захватить у своего противника в Москве этот город, носивший его имя, брала верх над всякими трезвыми соображениями о том, стоило ли вообще затевать такую битву ради преимуществ, которые мог принести в военном или политическом отношении захват этого города. В это время у Гитлера, конечно, были глубокие сомнения относительно правильности своих стратегических планов. Поэтому он все сильнее старался убедить себя и других в удачном и планомерном ходе операции за два года войны, а также в будущих успехах… Утверждение Гитлера, что остается взять Сталинград, чтобы перерезать последнюю и крупнейшую транспортную артерию противника — Волгу, было неубедительным — ведь немецкие войска стояли уже у самой Волги… А какую пользу могло принести теперь овладение городом, если его захват в рамках общей обстановки потерял интерес, а его удержание стало опасным?»
Тем не менее 8 ноября 1942 года на партийном съезде Гитлер объявил «испытанным борцам»:
«Я хотел достичь Волги у одного определенного пункта… Случайно этот город носит имя самого Сталина. Но я стремился туда не по этой причине… Я шел туда потому, что это весьма важный пункт. Через него осуществлялись перевозки тридцати миллионов тонн грузов, из которых почти девять миллионов тонн нефти. Туда стекалась с Украины и Кубани пшеница для отправки на север. Туда доставлялась марганцевая руда… [566] Именно я хотел его взять, и — вы знаете, нам много не надо, — мы его взяли! Остались незанятыми только несколько точек. Некоторые
Сталин, в свою очередь, намекнул днем раньше:
«Недалек тот день, когда враг узнает силу новых ударов Красной Армии. Будет и на нашей улице праздник!»
11 ноября немцы предприняли еще одну попытку овладеть городом. В операции приняли участие пять пехотных (389, 79, 305, 100 и 295-я) и две танковые (24-я и 14-я) дивизии, усиленные четырьмя свежими саперными батальонами. Новое наступление совпало с началом мощного ледохода на Волге, что сильно ухудшало поло жение чуйковцев, лишенных снабжения. Суда Волжской флотилии не могли пробиться к правому берегу.
На узком участке 500-600 м у завода «Барикады» немецким солдатам удалось преодолеть оборону 95-й стрелковой дивизии и выйти к Волге. «Пьяные или обезумевшие фашисты лезли напролом», — вспоминал Чуйков. А в другом полушарии «Нью-Йорк геральд трибюн» писала: «Такие бои не поддаются стратегическому расчету. Они ведутся со жгучей ненавистью, со страстью…»
62— я армия в третий раз оказалась разрубленной, а 138-я стрелковая дивизия была отрезана от главных сил. Бойцы дивизии продолжали удерживать лишь небольшой участок около 700 м по фронту и 400 м в глубину. Комдив-138 приводит письмо немецкого офицера, убитого в боях за «остров Людникова»:
«Нам надо дойти до Волги. Мы ее видим — до нее меньше километра. Нас постоянно поддерживает авиация и артиллерия. Мы сражаемся, как одержимые, а к реке пробиться не можем. Вся война во Франции продолжалась меньше, чем за один приволжский завод. Мы брали крупные города и теряли при этом меньше людей, чем на этом Богом проклятом клочке земли. [567] Против нас, вероятно, сражаются смертники. Они не получают подкреплений, так как мы контролируем переправу. Они просто решили сражаться до последнего солдата. А сколько их там осталось — последних? И когда этому аду настанет конец?…»
Это был последний успех 6-й армии. На остальных участках фронта войска Чуйкова своих позиций не сдали. Даже берлинские газеты признавали:
«Впервые в истории современный город удерживается войсками до разрушения последней стены… этот противник не жалеет собственный город. Наше наступление, несмотря на численное превосходство, не ведет к успеху».
Сражение как бы по инерции продолжалось на отдельных участках до 20 ноября. К концу оборонительного периода Сталинградской битвы 62-я армия удерживала район севернее Сталинградского тракторного завода, завод «Барикады» и северо-восточные кварталы центра города. 64-я армия обороняла подступы к его южной части. Ценой крови Чуйков выиграл время. Общие потери Красной Армии в Сталинградской оборонительной операции составили 643842 человека, 1426 танков, 12137 орудий и минометов, 2063 самолета.
Наступление немецких войск на Сталинградском направлении было окончательно остановлено. Крупная группировка вермахта оказалась втянутой в затяжные изнуряющие бои и была лишена возможности маневрировать. Сталинград, как и опасался Гитлер, превратился «во всепожирающий фокус». В сражении между Волгой и Доном вермахт, по советским данным, потерял за июль — ноябрь до 700 тыс. солдат и офицеров убитыми и ранеными, более 1000 танков, свыше 2000 орудий и минометов, более 1400 самолетов. Если разделить эти цифры примерно на три, можно получить близкий к истинному результат.