Год 1943 - «переломный»
Шрифт:
Как видно, Николай Федорович отнюдь не чувствовал себя победителем.
Директивой Ставки 7-я гвардейская и 69-я армия передавались Степному фронту.
Так совпало, что именно в этот день немцы остановили наступление и ограничились силовой разведкой. В ночь на 17 июля они начали отвод с переднего края бронетанковых частей и тыловых подразделений в направлении Белгорода и Томаровки. Утром под прикрытием сильных арьергардов началось отступление главных сил группы армий «Юг». «Разгромленного» противника никто не преследовал. Не было здоровья. Наоборот, 17 июля Ватутин приказал вывести во второй эшелон соединения 5-й гвардейской танковой армии, остальным командармам — продолжать совершенствоваться в полевой фортификации. Лишь с обнаружением явных признаков подготовки немцев к отходу последовал приказ выделить от каждой дивизии по стрелковому
Манштейну для удобства отступления на подготовленные рубежи мечталось предварительно потрепать еще и 40-ю армию на своем левом фланге, но, во-первых, из ОКВ поступил приказ о срочном выводе из боя 2-го танкового корпуса СС и подготовке его к переброске в Италию; во-вторых, началось давно ожидаемое фельдмаршалом советское наступление в Донбассе.
В соответствии с замыслом Донбасской операции, войска Юго-Западного фронта под командованием генерала армии Р.Я. Малиновского с плацдарма на реке Северский Донец в районе Изюма смежными флангами 1-й и 8-й гвардейских армий наносили глубокий охватывающий удар в направлении Барвенково — Красноармейское. Подвижные соединения фронта — 23-й танковый и 1-й гвардейский механизированный корпуса — имели задачу войти в прорыв и ударом в направлении Сталино во взаимодействии с войсками Южного фронта окружить донбасскую группировку противника. В резерве на направлении главного удара находилась сформированная в третий раз 12-я армия генерал-майора А.И. Данилова. 3-я гвардейская армия генерал-майора Г.И. Хетагурова с плацдарма в районе Привольное должна была наступать на Артёмовск, раскалывая немецкую оборону на две части. Каждая гвардейская армия имела в своем составе три корпуса, или девять стрелковых дивизий. Каждой армии придавались по одной артиллерийской дивизии прорыва и по 2–3 танковых или самоходных полка. Операцию обеспечивала 17-я воздушная армия, которой командовал генерал-лейтенант В.А. Судец.
В полосе Юго-Западного фронта по реке Северский Донец оборонялись 9 пехотных дивизий 1-й танковой армии генерала фон Макензена. Противник подготовил хорошо организованную оборону, которая проходила по крутому правому берегу реки и состояла из двух полос с траншеями полного профиля, блиндажами, дзотами и броневыми колпаками. Часть огневых точек располагалась под подбитыми в зимних боях танками. Главная полоса имела глубину 6— 8 километров и прикрывалась минными полями. Высоты и населенные пункты немцы, с присущей им обстоятельностью, превратили в узлы сопротивления, которые опоясывались кольцом сплошных траншей.
Командующий Южным фронтом генерал-полковник Ф.И. Толбухин решал сразу две задачи. На правом крыле фронта 51-я и 5-я ударная армии должны были прорваться к Сталино и встретиться с войсками Малиновского. Левое крыло — 28-я и 44-я армии — нанести удар через Успенскую с поворотом на юг, охватить с севера основные силы таганрогской группировки противника и освободить город Таганрог. После прорыва обороны противника на реке Миус намечалось ввести в сражение второй эшелон фронта — 2-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта Я.Г. Крейзера, которая должна была развивать успех в юго-западном направлении, выйти к Мариуполю и отрезать противнику пути отхода на запад. Господство в воздухе завоевывала 8-я воздушная армия генерал-лейтенанта Т.Т. Хрюкина.
Перед войсками Южного фронта рубеж по реке Миус удерживали 11 дивизий реанимированной по приказу Гитлера 6-й армии «мстителей» под командованием генерала Холлидта. На переднем крае и в глубине было построено много железобетонных и деревоземляных сооружений. Подступы к переднему краю прикрывались несколькими рядами проволочных заграждений и минными полями. В глубине также были созданы оборонительные рубежи, проходившие по рекам.
На втором этапе предполагалось единым фронтом выйти на Днепр.
Общая численность советских войск к началу операции превышала 600 тысяч человек.
На непосредственную подготовку было отведено десять дней. За пять дней до начала противник знал о готовящемся наступлении, направлениях главных ударов, вскрыл советские группировки.
17 июля после мощной полуторачасовой артиллерийской подготовки и ударов авиации почти полмиллиона бойцов и командиров пошли в атаку на вражеские позиции, да так и завязли в главной полосе обороны.
В течение первого дня 1-я и 8-я гвардейские армии форсировали
Дивизиям Южного фронта на направлении главного удара удалось лишь вклиниться в оборону противника на 5— 6 километров и захватить небольшой плацдарм в районе Степановка — Мариновка.
Еще одна попытка освобождения Донбасса провалилась.
«Первое наступление армии после сталинградских боев, — переживал В.И. Чуйков. — Ни одна из поставленных задач не решена. Конечно, ставить задачи легче, чем вести бой, да еще к тому же с сильным и опытным противником. Было над чем задуматься… Дорого обошлись врагу контратаки. Но мы тоже понесли тяжелые потери. Много полегло тех, кто выдержал даже и сталинградский ад. Силы и средства 8-й гвардейской армии были на исходе…»
В сводках Советского информбюро сражение подавалось как бои местного значения и «усиленные поиски разведчиков».
Маршал Василевский предпочел умолчать о том, как он координировал эту операцию.
Советские историки привычно сделали вид, что никакого стратегического наступления не было, а имели место две ограниченные «самостоятельные фронтовые операции вне рамок стратегических операций». И хотя советские ударные группировки не смогли продвинуться дальше второй немецкой траншеи, «цель в значительной мере была достигнута». К примеру, Южный фронт «сковал крупную группировку противника в Донбассе и не позволил германскому командованию снять отсюда войска и перебросить их под Курск, где решалась судьба всей летне-осенней кампании». И Юго-Западный фронт тоже «сковал резервы противника» и чего-то не допустил, тем самым помогая Ватутину.
Казалось бы, нетрудно предотвратить то, чего противник не собирался делать. Ан нет, народу за две недели уложили почти столько же, сколько потерял Воронежский фронт на Курской дуге — 100 тысяч человек.
Эсэсовскому корпусу пришлось задержаться на Украине. Только «Лейбштандарт», сдав танки и тяжелое вооружение, отправился в Италию. Дивизии «Дас Рейх» и «Мертвая голова» были переброшены в Донбасс. 30 июля совместно с 3-й танковой и 16-й моторизованной дивизиями они нанесли мощный контрудар по плацдармам, созданным войсками Южного фронта, и в три дня восстановили оборону по линии реки Миус. Манштейн сообщает о 18 000 пленных и 700 уничтоженных танках.
При этом генерал Ватутин никого сковать не смог. «Мы без проблем вышли из боя… — вспоминает генерал Раус. — Стрелковые дивизии Красной Армии, которые недавно понесли тяжелые потери, не понимали, почему немцы добровольно отступают, и подозревали какую-то хитрость. Эти подозрения имели под собой основания, так как до сих пор многие отступления немцев завершались внезапными атаками, приводившими к разгрому преследовавших их советских частей».
Войска Воронежского и Степного фронтов основными силами перешли к преследованию «разгромленного» противника лишь 20 июля. Фантазировать и проводить перегруппировку войск — ну, например, сосредоточить что-либо серьезное на флангах и ударить под основание немецкого клина — не стали. Все свелось к лобовым атакам и вытеснению противника с одного промежуточного рубежа на другой с темпом продвижения 3–5 километров в сутки. Используя тактику подвижной обороны, Гот рассчитывал нанести русским максимальные потери и выиграть время для эвакуации бронетехники, а советские генералы во всем шли ему навстречу. Неприятель широко использовал на отходе опыт эвакуации Ржевского выступа.