Год бродячей собаки
Шрифт:
Плотный, среднего роста мужчина, по-видимому, знал. Нервно теребя в руках неизбежный для Англии зонтик, он рыскал глазами по толпе в надежде не пропустить знакомое лицо, вертел из стороны в сторону лысеющей головой. При взгляде на этого джентльмена невольно создавалось впечатление, что предстоящая встреча имеет для него чрезвычайно важное значение и он многое бы дал, чтобы только не упустить свой шанс. И все же мужчина вздрогнул, когда за его спиной кто-то неспешно и громко покашлял в кулак.
— Простите, Серпина, я, кажется, немного опоздал! — произнес низкий приятный
Серпина резко обернулся. Перед ним стоял невысокий, сухощавый господин в темном, отлично сшитом костюме и подобранной к нему в тон шляпе, из-под широких полей которой на мир смотрели холодные, стального цвета глаза. Во всем облике мужчины было нечто птичье, хотя манера говорить и держаться выдавали его принадлежность к высшему обществу.
Доли секунды Серпине хватило, чтобы выражение его гладкого, сытого, но какого-то помятого жизнью лица преобразилось. Теперь на нем было написано полнейшее счастье, хотя от его визави не ускользнула тень промелькнувшего в глазах страха. Не зная, что делать с собственными руками и зонтом, Серпина неловко прятал их за спину.
— Сэр! — не без труда выдавил он из себя. — Для меня большая честь…
— Пустое, Серпина, не тратьте слова, они вам еще пригодятся. — Нергаль окинул взором подчиненного. — А вы неплохо выглядите. Поправились, по-видимому, отдых пошел вам на пользу… При слове «отдых» тонкие губы человечка сами собой сложились в саркастическую улыбочку. — Вам можно даже позавидовать, — продолжал черный кардинал, поворачиваясь и устремляясь вместе с толпой по переходу на другую сторону улицы. Оказавшись на тротуаре, Нергаль свернул в сторону Пикадилли и пошел против потока людей, которые, как ни странно, уважительно расступались, как волны перед носом океанского лайнера. Серпина же, догнав шефа, пристроился рядом так, чтобы собственным телом прикрывать его от возможных столкновений.
А он измельчал, думал Нергаль, наблюдая, как бывший советник, на манер краба, двигался боком, забегал вперед и заглядывал ему в глаза. Куда-то подевались уверенность и даже налет барственности, место которых заняла мелочная суетливость. Да, видимо ссылка никому не идет на пользу… Впрочем, все это быстро пройдет, если дать ему шанс занять прежнее положение…
Между тем, они свернули с Риджент-стрит и углубились в лабиринт боковых улиц, ведущих к району Мэйфэа. Здесь было меньше машин и прохожие попадались значительно реже. Нергаль шел уверенно, как если бы точно знал, куда они направляются. Заглядывая по ходу в переулки, он бормотал:
— Где-то здесь был паб, в который века полтора назад я заглядывал едва ли не каждую неделю. Ах, какая прошла эпоха, какие люди! Генри Вуд, Диккенс… Вы, случайно, не захаживали на его чтения? Напрасно, это получалось у Чарльза неплохо, многим нравилось. Помнится, и я, бывало, утирал непрошеную слезу…
Так, то ли балагуря, то ли ворча себе под нос, Нергаль в сопровождении Серпины миновал несколько улиц, пока вдруг не остановился.
— А, ладно, вон там, на углу, какое-то заведение, давайте зайдем. Даже в таком консервативном месте, как
В большом, плотно набитом людьми зале сигаретный дым слоился в несколько ярусов. У высокой стойки с массой разнокалиберных бутылок в красочных этикетках народу было особенно много. Звуки десятков голосов сливались в нестройный хор. Сквозь этот напоминавший море шум то и дело прорывались чьи-то выкрики и взрывы хохота. На стенах паба и в простенках между большими окнами красовалось множество дипломов с замысловатыми подписями и печатями, висели фотографии каких-то команд, а в углу, на полках застекленного стеллажа, посверкивали начищенными боками разномастные кубки.
Оставив своего спутника в углу у освободившегося столика, Серпина на удивление быстро протолкался к стойке и скоро вернулся с пинтой пива и стаканом виски, накрытым тарелочкой с присоленными орешками.
— В точности, как вы хотели, сэр, — ирландское, «Теламорес Дью»! — он поставил стакан перед Нергалем, пододвинул к нему орешки. — Они что-то там празднуют, кажется, кто-то что-то выиграл! — пояснил Серпина, следя за ленивым взглядом, каким его высокий начальник обвел питейное заведение.
— Да, да, всеобщая пьянка на фоне достижений большого спорта, — усмехнулся Нергаль. Он хотел было взять со стола стакан, но тяжелая рука стоявшего поблизости мужчины опустилась на его хрупкое плечо. Ее обладатель в расстегнутом пиджаке и растерзанной, выбившейся из брюк рубашке массивной тушей навис над столиком:
— Эй, приятель, тебе, кажется, не нравятся наши порядки? — На Нергаля взглянули полубессмысленные, налитые до краев пивом глаза. — Я спрашиваю: может быть, ты чем-то недоволен? — мужчина выпрямился и громогласно провозгласил: — Заявляю, что все шотландцы — сволочи и свиньи! Кто с этим не согласен — прошу!
Пьяница засучил рукав пиджака, обнажив мощные мышцы молотобойца. В следующее мгновение он уже корчился на полу, с трудом глотая раскрытым ртом спертый воздух. Стоявший над ним Серпина похрустел пальцами, подозвал к себе пару дружков отдыхавшего у его ног верзилы:
— Эй, ребята, выкиньте эту падаль на улицу, чтобы здесь не смердела! И смотрите — я шуток не люблю!
Проводив глазами вынос бесчувственного тела, Нергаль повернулся к Серпине.
— Спасибо, я ваш должник! Но зачем же так жестоко? Можно было попробовать поговорить, понять его мотивацию…
— Извините, сэр, погорячился! Действовал автоматически, в силу служебной привычки. А мотивация у этих висельников одна: как бы дать кому-нибудь по морде.
— Служебной привычки?.. — озадаченно посмотрел на подчиненного Нергаль. — Чем же вы, друг мой, последнее время занимались? Действительно, вас давно не было видно…
Серпина потупился.
— Возможно, вы помните, сэр, когда я был вашим тайным советником, одна из секретных операций, за которую я нес персональную ответственность, закончилась провалом. Никто не мог предполагать, что Светлые силы вмешаются в дело на самом высоком уровне… Тогда-то в качестве наказания я и был сослан в ад, где все это время служил старшим надсмотрщиком.