Год, когда я влюбилась

Соренсен Джессика

Сразу несколько мыслей проносятся у меня в голове, но самое главное, что бросается в глаза:

— Он ударил тебя по голове ломом? — Я тянусь к его голове. — У тебя сотрясение мозга?

— Я не уверен. — Он щурит глаза, когда мои пальцы касаются линии его волос. — На что похоже сотрясение мозга?

— Не знаю. У меня никогда такого раньше не было. — Хорошо. Теперь я действительно начинаю беспокоиться. — Я думаю, мы должны отвезти тебя в больницу.

— Нет, — твердо говорит он. — Никаких больниц. Никаких врачей.

Мои родители не должны знать об этом.

— Они узнают, когда ты появишься в таком виде, — я указываю на его лицо.

Он прикасается к уголку глаза и морщится.

— Знаю, что это плохо, но я не могу им сказать. Они уже… мой отец… Я не поеду домой. Я просто переночую в доме Большого Дуга или еще где-нибудь, пока мое лицо не заживет. — Кажется, он не слишком в восторге от этой идеи.

— Это может занять по меньшей мере неделю. Разве твои родители не разозлятся, если ты так долго не появишься дома? — Разве не так поступают нормальные родители?

— Им все равно, — говорит он. — Они будут рады, что меня нет рядом.

Я помню ту ночь, когда увидела, как отец Кая накричал на него и ударил. Мне было не по себе. Я задумываюсь, не поэтому ли он не хочет возвращаться домой. Возможно, он боится, что отец снова ударит его. И потом, Кайлер сказал в машине то, что его отец хочет, чтобы он занимался спортом. Очевидно, что он требовательный парень, полная противоположность моему отцу.

Я думаю о том, как боялась идти домой прошлой ночью, как Кай не ложился спать и смотрел со мной фильмы, и как мы в итоге заснули вместе на диване, когда я думала, что вообще не смогу заснуть.

— Ты можешь остаться со мной, если тебе нужно.

— В доме твоей бабушки?

— Она не будет против. Она милая. Она, вероятно, заставит тебя спать на диване, но он довольно удобный. И она готовит завтрак по утрам.

Когда он обдумывает мое предложение, на его лице проносится ряд эмоций: нерешительность, замешательство, благодарность и, в конечном счете, веселье.

— Ты будешь спать со мной на диване?

Я закатываю глаза.

— Нет. Ты должен быть большим мальчиком и спать один.

Он выпячивает губу, надувшись.

— Но я спал с тобой на диване. Разве это не значит, что ты должна отплатить мне тем же?

Я сжимаю губы, чтобы не улыбнуться и не подбодрить его еще больше.

— Я отплачу за услугу в другой раз. Моя бабушка крутая и все такое, но не настолько.

Ухмыляясь, он протягивает руку и проводит пальцем по кончику моего носа.

— Я собираюсь убедиться, что ты сдержишь свое слово.

От его прикосновения я чувствую себя так, словно проглотила стайку очень живых, очень возбужденных бабочек. И все это от одного гребаного прикосновения.

Боясь, что мой голос будет дрожать, я ничего не говорю и обыскиваю магазин в поисках пакета со льдом. В итоге я останавливаюсь на стакане со льдом и беру пару салфеток,

чтобы вытереть кровь. Пластыри никуда не годятся, поэтому я беру пару шоколадных батончиков и содовую, надеясь, что небольшой прилив сахара поможет ему почувствовать себя лучше.

После того, как мы расплачиваемся, он машет на прощание кассиру, а затем мы направляемся к машинам. Кай достает из своей машины тонкую папку и куртку, прежде чем скользнуть на заднее сиденье машины бабушки Стефи.

Индиго поворачивается на сиденье, смотрит на его лицо и у нее отвисает челюсть.

— Ого. Ты выглядишь дерьмово.

— Ну и дела, спасибо, — сухо говорит он, а затем вздыхает. — Но серьезно, спасибо, что приехала и спасла мою жалкую задницу. Это было действительно круто с твоей стороны.

— Не беспокойся. — Индиго заводит двигатель. — Ты в порядке?

— Теперь да. — Он ерзает, откидываясь на спинку сиденья. — Я думаю, что это сиденье сломано. — Он протягивает руку и возится с защелкой, откидывая спинку сиденья вперед и заглядывая в багажник. — Твоей бабушке действительно нужно это исправить.

— Она не будет, — говорю я, опускаясь на сиденье рядом с ним. — Она скажет, что он старый и у него есть характер, и что починка только его испортит.

Кай откидывает сиденье назад, его взгляд останавливается на мне.

— Тебе не обязательно сидеть здесь со мной. Я обещаю, что смогу посидеть в одиночестве пару часов, не попадая в неприятности.

— Ничего не знаю. У тебя талант к неприятностям. — Ставлю сумку с покупками на пол и закрываю дверь. — Я попытаюсь очистить твое лицо, хорошо?

— О, моя личная шаловливая медсестра. — Он прижимает руку к груди. — Я всегда мечтал об этом.

Индиго хихикает, выезжая со стоянки.

— Я и забыла, какой он милый.

— Не поощряй его, — предупреждаю я ее. Обращаясь к Каю, я говорю: — Я не твоя шаловливая медсестра. Я просто пытаюсь перевязать тебя, а потом проверить, нет ли сотрясения мозга.

Он потирает губы, подавляя улыбку.

— Не порти мне веселье. Прямо сейчас я представляю тебя в обтягивающем, коротком белом халате. — Его взгляд скользит вверх по моим ногам. — В чулках, которые скрывают твои длинные ноги. Кстати, тебе бы пошло.

По моей коже пробегают мурашки, но я быстро отмахиваюсь от них. Не знаю, радоваться ли, что он в хорошем настроении, несмотря на все происходящее, или беспокоиться, что, возможно, это сотрясение мозга заставляет его так себя вести.

— Откинься на спинку сиденья, — инструктирую я, доставая салфетки и воду. — Я смою кровь с твоего лица. Затем ты можешь прижать одну из бутылок содовой к щеке, пока я буду искать в Интернете информацию о сотрясениях мозга. Что бы ты ни делал, только не засыпай. Кажется, я помню, как читала что-то на уроке здоровья о необходимости бодрствовать после сотрясения мозга.