Год Крысы
Шрифт:
— Добро пожаловать, — прозвучало у него в голове.
Она уселась удобно, как обычно за работой. Он тоже сел. Очень долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза, прежде чем начать разговор.
— Значит, ты слышал. — Она утверждала, а не спрашивала.
— Я слышал.
— Теперь ты идешь в прайд?
— Я собирался…— Он замялся.
— Но…— подтолкнула его она.
— Есть кровные узы.
Она чуть откинулась назад, словно одна из встреченных ею проблем разрешилась.
— Темный зашевелился, — медленно проговорила Равинга. — Все, что может привести
— Для него? — уточнил Мурри.
Она поставила ароматную чашку на столик между ними. Затем встала и открыла один из стенных шкафчиков, чтобы достать оттуда фигурку Хинккеля в императорских одеждах и еще одну, которую поставила лицом к первой. Это тоже был человек — но с заметными отличиями. На его лице не было традиционных усов, волосы его были стянуты в узел высоко на голове. Тусклое пурпурное одеяние было лишено вышивки и драгоценных камней. Единственным его украшением была большая подвеска из металла с голубоватым камнем в центре.
Мурри внимательно изучил куклу. Он знал, что она изображает живого человека, но не знал, кого именно.
Равинга взяла маленькую палочку тускло-черного цвета немногим длиннее ее ладони и указала ею на незнакомца.
— У вашего народа есть свои хроники. Я не знаю, как далеко в прошлое они уходят, поскольку каждая раса по-своему хранит свою историю. Ты когда-нибудь слышал о Куинзелле?
Мурри мгновенно оскалился и зарычал:
— Темный. Он отравил Внешние земли… но это было давным-давно. От него могли остаться только голые кости.
— Он искал силы в разных странных местах и узнал много запретного. Если он и умер, то воскрес снова, поскольку крысы служат именно ему. Именно ему Шанк-джи и те, кто пошел за этим мятежником, принесут присягу на верность. Все, что ослабляет нас, служит ему. Нет, он не умер. Некоторое время назад он проснулся. А теперь его двор в Ренвале…
Мурри помотал головой.
— Место, которого больше нет. Но, казалось, он сам не был в этом всецело уверен.
Равинга еще больше откинулась в кресле.
— Ренвала была освобождена от песков, которые этот же самый колдун наслал в свое время, чтобы скрыть ее. Он снова правит в Безысходной пустоши. Крысы служат его воинами и стражей. Это не должно продолжаться. Я говорю тебе это, чтобы ты мог предупредить прайд. Если Куинзелль достигнет своей цели, то наш мир, наши жизни — все это будет сметено с чаши весов Высшего Духа. Нас поглотят пески.
Мурри коротко гортанно заворчал:
— Ты видишь такую судьбу для нас, далекозрящая?
— Если народы наших королевств и свободные дети скальных островов не заключат мира — да. У нас есть общий враг. Ты молод, но раз ты пришел сюда, раз ты жил вместе со своим кровным братом, то именно ты должен говорить со старшими. Передай им мое предупреждение.
Снова долгое время они смотрели друг другу в глаза. Затем Мурри сделал пару шагов вперед к столу и поднял огромную правую лапу, выпустив острые, как ножи, когти. Она легла между двумя куклами. Равинга не промедлив положила свою руку поверх лапы, по-воински скрепив таким образом их договор.
— Я скажу старшим все, что слышал. Она кивнула.
— Лучше всего идти по крышам. Да поможет тебе Высший Дух.
Так что кот снова вернулся на прежнее место наверху и начал зигзагами перебираться с одной крыши на другую, пока не достиг наконец здания у городской стены, где притаился и стал ждать, когда пройдет патруль. Стража была вялой и ленивой — обход стены стал уже не более чем обычаем. Никому в этом королевстве никогда не приходилось сталкиваться с угрозой извне.
Хотя Мурри был привычен к песку и скалам, он приспособился и к этой странной земле, полной зелени — некоторые растения возвышались даже над его головой. Он снова вдохнул незнакомые запахи, но ни один не поманил его последовать за ним и посмотреть, что там. Вскоре он достиг обрывистого края гигантского плато, на котором располагалось Алмазное королевство.
Он спрятался в зарослях высоких деревьев и послал зов — сначала в поисках своих сородичей, затем ближайшему старшему.
ХИНККЕЛЬ-ДЖИ
Я призвал канцлера и командующего стражей прежде, чем успел утолить голод. За спиной моей не было Мурри, и об этой потере я не забывал. На его обычном месте находился Акиэа, и я чувствовал, что Голубой Леопард обеспокоен. Возможно, Мурри сообщил ему о нашем разрыве. Хотя утрата Мурри была главным из того, что сейчас занимало мой ум, я был обязан взять себя в руки и заняться делами людей. Я пренебрег формальностями и сразу же перешел к делу.
— Какие новости, касающиеся Шанк-джи, накопились у ваших разведчиков? — обратился я к Гьяррибари.
Канцлер ответила без малейшего промедления;
— Он поднял знамя мятежа, царственный. У него есть сторонники. Говорят — на эти свидетельства можно положиться, — что он распространяет грязные слухи. Эти известия пришли только прошлой ночью.
Значит, у меня были более поздние новости, и я поспешно поделился ими.
— Он сделал больше, чем просто поднятое знамя и лживая болтовня. — Я изо всех сил сдерживал поднимающийся в душе гнев. — Взгляните. — Я показал на Акиэа, сидевшего сейчас на месте Мурри. Я не хотел вмешивать в это Равингу, но мог скрыть правду и позволить им считать, что я узнал все от Мурри, — Тот, кто был моей правой рукой, покинул меня. Почему? Потому, да похоронит Высший Дух Шанк-джи в песке, что этот мятежник убил тех самых песчаных котов, что сражались, защищая караван. Так он мог уничтожить всю дружбу между империей и их прайдами — и нарушил мой указ.
Впервые с нашей первой встречи я увидел, как канцлер теряет маску бесстрастности. Она открыла рот, словно хотела опровергнуть мои обвинения, затем резко закрыла его, не проронив ни слова.
Рука командующего потянулась к рукояти меча.
— Империя стоит перед страшной опасностью, — продолжал я. — Если нас будут разделять споры, если мы будем действовать против своих же союзников, как мы сумеем встретить внешнюю угрозу готовыми и во всеоружии?
Никто не ответил на это. Тем не менее я все же верил, что они согласны со мной.