Год лошади
Шрифт:
Я хотел бы убедить вас, господа присяжные заседатели и всех граждан, присутствующих в зале, в необходимости на этом уникальном процессе отрешиться от привычных нам предрассудков и готовых, стандартных суждений, и попытаться взглянуть на события непредвзято, свежим и незамутненным взглядом. Ибо в наши времена старые понятия наполняются новым, неожиданным смыслом.
Так, самый главный вопрос, который предстоит решить нам с вами: готовы ли мы - перед лицом неизбежного будущего - сформулировать и обосновать наше право на жизнь и наше право на смерть?
(Голос из зала судебного заседания: -
– Совершенно с вами согласен! В таком случае хирург Кэрриган был, ежели угодно, всего только орудием в руках божьего промысла. И надо признать - орудием весьма и весьма квалифицированным. Он не посрамил божеского предначертания! И я думаю, что ежели Бог захотел бы провести экспертизу, у него не нашлось бы претензий к качеству данной работы!
(Крики в зале суда: - Браво! Богохульник! Адвокат дьявола ! Долой! Браво! Не кощунствуй!)
– Уважаемые господа! В чем смысл нашей жизни, этой неоспоримой божественной сущности? Разве не в том, чтобы взращивать, лелеять, всячески поддерживать вечные ростки жизни перед ликом смерти? Тогда высшая польза наших деяний - она же и безусловный носитель высокой нравственности.
(Выкрик из зала суда: - Валяй дальше!)
– Тогда что такое "право на смерть", если умелые хирурги способны вмешаться в божеское предначертание и продлить жизнь полуживым за счет мертвых? И кстати, господа присяжные заседатели, кто из вас возьмет на себя смелость сформулировать, что значит понятие " юридически мертвый"? А какой смысл вы, господин прокурор, вкладываете в понятие "юридически живой", если тот или иной субъект завещает хранить себя в криогенной емкости до назначенного им срока воскресения где-нибудь в 2205 году от Рождества Христова?! Что такое право на жизнь, дарованную нам Богом, если между жизнью и смертью ребенка стоят только деньги?
(Голос из зала суда: - А разве старый способ делания детей уже отменен?!)
– Нет сомнений, что грядет такое время, когда технический уровень развития медицины за счет как электронных, так и чисто биологических протезов позволит отдельным индивидуумам если не существовать бессмертно, то функционировать практически сколь угодно долго, почти бесконечно! Не выглядит ли кощунством, уважаемые присяжные заседатели, наши грядущие возможности и наша моральная готовность отобрать у божьего промысла право на бессмертие? Нет, не выглядит! И мои подзащитные осуществили свое свободное божественное право на смерть во имя торжества жизни!
(Выкрик из зала судебного заседания: - Но по законам нашего штата разрушение плода сроком больше двенадцати недель считается убийством!)
– Плод не был разрушен в строгом смысле этого слова!
– последовало быстрое возражение адвоката.
– Его важнейшие части были использованы как необходимый строительный материал для угасающей жизни другого несчастного человеческого существа. Ежели угодно - это проявление истинного великодушия, благородный акт спасения! Небогатые родители с ужасом и горечью осознали невозможность оплатить необходимого донора. И их честная великодушная попытка устранить вопиющую социальную несправедливость собственными, так сказать, силами, собственным правом на осуществление жизни своего ребенка,
(В зале судебного заседания свист, крики и аплодисменты.)
– К сожалению, уважаемые сограждане, мы знаем, что Бог, создавая человека, не создал к нему запасных частей... И мы, молодая, цветущая, инициативная нация, должны всемерно исправить эту недоработку! Мы будем создавать потребные нам органы искусственно, и матерям не надо будет прибегать к услугам собственного чрева...
(В зале возгласы: - Гип-гип, ура!)
– В стране свободной частной инициативы свежие человеческие органы должны быть доступны всем и каждому! Удача в таком обширном начинании представляется мне, как daimonion, иными словами - как знамение Божье!
(Присутствующие в зале суда в едином патриотическом порыве встают и поют государственный гимн.)
Сообщение корреспондента: процесс не закончен. Окончательные выводы суда и приговор мы опубликуем в ближайших выпусках нашей газеты.
ЗАПОВЕДНИК
– Завтра мы с тобой полетим в Заповедник!
– торжественно сказала Мать.
– Я, наконец, получила разрешение. И я покажу тебе Цветок.
– Цветок - ?оживился Сын.
– Разве в Заповеднике живут... эти самые... цветоки?
– Цветы - ?поправила Мать, засмеявшись.
– Нет... Они там... не живут. Они - растут. И строго охраняются законом.
...Цветок был неописуем и не походил ни на один предмет, с которым приходилось сталкиваться Сыну за его долгую десятилетнюю жизнь.
– Он - белковый - ?деловито спросил Сын.
– Его - едят?
– Нет... Это... это не едят.
– Мать обеспокоенно покрутила головой на тонкой шейке, похожей на стебелек цветка.
– Это считается красивым.
– Красивым? Что такое " красивый" - ?удивился Сын.
– Это полезно?
– Не знаю...
– смущенно призналась Мать. И повторила: - Это считается красивым. Поэтому в Заповедник так трудно попасть. Красота - она и есть Красота.
– Что такое красота - ?требовательно спросил Сын и бесшумно заскользил чуткими пальцами по кнопкам своего персонального миникомпьютера.
– Оно передает какую-нибудь информацию? По какой программе?
– На Цветок нужно просто смотреть, - пояснила Мать.
– Так делают все...
Сын склонил голову на бок и прислушался. Но Цветок был неподвижен и не проронил ни единого звука.
– Видишь: он состоит из пяти одинаковых частей... там, наверху?
– деликатно подсказала Мать.
– Они называются: ле-пест-ки!
– Ле-пест-ки - ?фыркнул Сын.
– Смешное словечко! Где ты его выкопала?
– Я посмотрела в справочнике!
– с гордостью сказала Мать.
– Интересно, как его окрашивают - ?вдруг забормотал Сын.
– Совершенно необычное разложение спектра...
И еще раз вгляделся в удивительный венчик из пяти одинаковых лепестков, изысканно выкроенных неведомым дизайнером.
– А знаешь... он, пожалуй, похож на старинный микрофон...
– бледно улыбнувшись, неожиданно сказал мальчик.
– Я помню передачу по видику... Уникальная музыка двадцатого века...