Год лошади

Куклин Лев Валерианович

– Да... Он считает нас... этим самым... ангелоподобным существом, - добавила да Марья, - поскольку мы - бесполое создание.

– Ага! Вот у птиц - по одной паре крыльев, хоть у петуха, хоть у гуся. А у серафимов по шесть!

– Значит, ваши ангелы и архангелы - тоже... мутанты?! ?даже вздрогнул от своей догадки Илия.

– Значит, выходит так...
– соглашаясь, пробасил Иван. Потом Иван-да-Марья ловко спрыгнул (или, все же - спрыгнули?!) на землю.

– Слушайте, а зачем Патер-Питеру эти ваши орешки?
– с любопытством спросил Илия, Сын Судьи.

– Да не орешки это, не орешки!
– махнул рукой Иван и полез за пазуху.
–

Вот это что... На жесткой вырезной пластинке дубового листа, плотной и жилистой, уже тронутой осенней буроватостью, виднелся бугорок, круглый нарост, - словно бы под кожицу листа засунули горошину.

– Вот это и есть чернильный орешек. Только их надо много...
– пояснила да Марья. Отец Петр что-то с ними делает: сушит и растворяет в какой-то особенной жидкости. И у него получаются... чернила!

– И ими он пишет свою Книгу!
– сообщил Иван.

– Книгу?!
– от удивления Мальчик раскрыл рот.
– Настоящую... Книгу?!

– Ну да, настоящую. Макает перо в чернильницу и пишет. Букву за буквой. Так быстро! Ты ведь умеешь читать?
– спросил Иван.
– И нас он тоже научит!

– Потому что мы ему помогаем!
– гордо, но все равно - очень тоненько пропищала да Марья...

– А что же он пишет... в свою Книгу?

– Разные события из нашей жизни! Вот он написал в свою Книгу о казни Кривонога! спокойно сказал Иван, дергая за обрывок веревки, свисающей с ветви.

– Зачем?!

– Наверно, чтобы после знали...

– Неужели же для того, чтобы попасть в Кииту, надо умереть?
– грустно спросил Сын Судьи.

– Что ты!
– оживленно прощебетала да Марья.
– Совсем нет! Патер?Питер сказал нам, что он написал и про нас.

– Ага! Точно!
– подтвердил Иван.
– Прямо так и написал, что у нашей Мазер родился двухголовый ребенок.

– И еще он сказал: чудо господне...
– добавила да Марья и поправила на своей голове вязаный хайратник: у нее почему-то мерзли уши, а вот у Ивана - нет...

– И вообще: одна голова хорошо, а две - лучше...
– своим тоненьким голоском заключила она.
– Ты согласен?

СЫН И ОТЕЦ

– Отец, а из чего делались Книги?
– неожиданно спросил Сын, вываливая в корыто пойло для поросят.

– Точно не помню...
– признался Отец.
– Продукт переработки природного сырья. И еще... Страшно сказать - на книги изводили древесину! Книги стали никому не нужны, когда появились памятные кристаллы. Это было удобно, практично, и не занимало много места в жилищах. А последние известия и общепланетные новости доставлялись людям прямо на дом через специальные говорящие аппараты. Люди быстро разучились читать! И книги... Книги умерли, когда в сибирских лесах срубили последнее дерево...

– А у нас разве нет таких кристаллов?
– озабоченно наморщил лоб Сын.

– Где-то завалялась горстка...
– равнодушно ответил Отец.
– Но их невозможно использовать...

– Почему?
– удивился Сын.
– Разве из них улетучилась... как ты это называешь? Память?

– Нет энергии для подключения читающих автоматов, и не из чего делать сами автоматы...
– сухо объяснил Отец.

– Совсем... не из чего?

– Наша планета, породив человека, его же зубами изгрызла собственное нутро... У человечества, которое выжило в голодные послеатомные времена, больше нет айрона, нет плюмбума, нет угля, нет нефти... Ты помнишь, мы плавали с тобой в долбленке вниз по Реке далеко на Юг? Тебя поразили тогда гигантские развалины бетонной

плотины поперек ее русла? Тогда ты подумал, что это - древний мост... А это были остатки гидростанции, грустно пояснил Отец.
– Огромные машины в ее зале с бешеной скоростью крутила вода, стремясь вниз по трубам. Эти машины вырабатывали энергию, вернее - превращали один вид энергии в другой. Стремительное вращение стальных валов давало новый вид энергии электричество.

– А на что оно похоже...
– это электричество?

– Ни на что, тебе известное... Электрический ток уходил по металлическим проводам на далекие расстояния, давал в человеческие жилища свет и тепло, двигал по рельсам железных дорог составы самоходных повозок, выплавлял из земной глины ал...
– он запнулся...
– да... алюминий для самолетов...

– Откуда ты все это знаешь?
– недоверчиво спросил Сын Судьи.

– Я - один из немногих Хранителей Знаний...
– ответил Отец.
– Я читал драгоценные старые книги. Из уцелевших. Ведь сейчас очень мало людей умеют читать... В книгах тяжкий груз. Груз памяти о нашем человеческом уме и нашей человеческой глупости...

– Почему же сейчас мы не можем построить эту...
– как ты ее назвал?
– слабо улыбнулся Мальчик.
– Гидростанцию? Хотя бы - маленькую?

– В недрах Земли не осталось необходимых первоэлементов...
– объяснил Отец.
– Все выгребли жадные предыдущие поколения. Нет железной руды для электромашин, нет купрума для проводов... Только в самых богатых домах земных правителей, охраняемых Стражами порядка, кое-где еще горит электрический свет... Последняя память об электрическом веке. Почти недоступная роскошь, - усмехнулся он.
– Мы с тобой слишком увлеклись разговорами о прошлом. А сегодня надо приготовить свежего угля для фильтров...

– А что мы будем пить, Фазер, если... если кончится уголь для фильтров?
– с затаенной тоской в голосе спросил Сын.
– Умрем и мы, и наши животные? Ведь ты сам говорил, что вся наружная вода, которая не прошла через перегонку в Источнике Жизни - смертельный яд?!

– Почему же должен кончиться древесный уголь?
– удивился Отец.
– Ты постарайся понять разницу между каменным углем или нафтой, которые природа запасала впрок с доисторических времен совершенно случайно и нынешними деревьями. Уголь, купрум, айрон - это древние невозобновляемые запасы, а береза, ольха, сосна - вечно возобновляемые, живые, включенные в круговорот общей жизни. Пока растут они, - у нас с тобой будут колесо к повозке, и ложка к похлебке, и огонь в очаге, и уголь для фильтров! Ведь совершенно не обязательно жить среди грохочущей железом техники! Да, мы расстались с техникой, но мы еще не одичали... Пойдем, поможешь мне напоить овец! Они аккуратно перелили профильтрованную и очищенную воду из бако-накопителя в деревянные ведра и бросили туда по пригоршне соли.

– Ты представь себе, - по пути к овечьему закуту сказал Отец, - еще совсем недавно... Каких-нибудь пятьсот лет назад... в это, конечно, трудно поверить... Люди могли совершенно свободно купаться в реке!

– Купаться?
– ошарашенно спросил Мальчик.

– Ну да, купаться - и плавать, сколько хочешь, и нырять, и брызгаться что есть силы... Умываться, фыркать и потом бегать голышом...

– И вода не разъедала кожу?!
– недоверчиво спросил Сын. ?Не делала глаза невидящими?

Отец нес ведра в руках. Сын - на коромысле. Над овечьим загоном с гортанными криками кружилось воронье, зорко высматривая добычу.