Год наших падений

Боуэн Сарина

– Соглашусь, было весело.

– А ты опасная соперница. Я и не знала.

– Да я и не пыталась соперничать, – призналась я. Если б мне пришлось делать все заново, я бы не стала покупать Хартли игру. Приглашение на хоккей не соответствовало моей О. З. Х.

– Ну тогда у тебя шикарное чувство юмора, – хихикнула Дана. – Ты видела ее лицо, когда он сказал, что никуда не пойдет? Она чуть ножкой не топнула.

– Да уж, – прошептала я, но потом тряхнула головой. – И все-таки он по-прежнему с ней.

Мы

обе на минуту затихли. Дана подошла к дивану и села рядом со мной – по-турецки, как нравилось когда-то и мне.

– Знаешь, что? Я думаю, все в любом случае будет хорошо.

– В смысле?

– Ну, или до Хартли дойдет, что надо быть идиотом, чтобы быть с ней, и неважно, насколько она привлекательна внешне. Я надеюсь, что случится именно это

– Или?

– Или тебе станет плевать. Потому что, вот честно, из-за нее он стал менее интересным. Раньше вы всегда болтали за ужином, а теперь она его тормозит. Тем временем, твое внимание может привлечь кто-то еще – какой-нибудь новый парень, который прислушивается к своему сердцу.

– Это было бы замечательно, – сказала я.

– Что именно? – спросила она, выгнув бровь.

– Первое, разумеется.

Глава 18

Поверить не могу, что я додумался спрашивать

Кори

Через пару дней, вечером, я сидела за столом у себя в спальне и писала работу по своему шекспировскому классу.

– Каллахан? – В проеме двери возник Хартли.

При звуке его голоса мой подбородок автоматически дернулся в его направлении.

– Что такое, Хартли? – Я услышала в своем голосе радость и почувствовала, как мое тело качнулось вперед.

Черт побери. Когда уже он перестанет вызывать у меня такую реакцию?

Хартли, потирая руки, зашел ко мне в комнату.

– Сходишь со мной кое-куда в пятницу вечером? Мы будем только вдвоем.

Мое сердце радостно дернулось, но я утянула его обратно в реальность и повернулась к экрану компьютера.

– Извини… я не могу. У меня игра.

– У тебя что? – Он подошел ко мне и встал между кроватью и моим стулом.

– Игра, – повторила я. – Водное поло на камерах. Это такой вид спорта.

Взявшись за спинку стула, Хартли развернул меня к себе лицом. Потом сел на кровать, и мы оказались на одном уровне.

– И ты на него записалась? – На его лице расцвела самая прекрасная в мире улыбка. – Круто!

Стараясь не улыбнуться, я пожевала губу.

– Вообще, он немного дурацкий. Но я решила попробовать.

Он неотрывно смотрел на меня.

– Каллахан, ты потрясающая.

– Думаешь? – Я закатила глаза. – Я очень часто падаю с камеры.

– Ты… – Он посмотрел вниз и покачал головой. А потом парализовал

меня очередной улыбкой с ямками на щеках, и я ощутила ее силу, точно удар прямо в грудь. – Ты столько переживаешь о том, что люди пялятся на тебя. А потом вдруг такая: «О, да ну их всех к черту. Запишусь-ка на спорт, где надо носить купальник, и где меня будут топить каждый раз, когда я получу мяч». – Он плюхнулся на спину на матрас и рассмеялся. – Мне уже жалко другие команды, ведь они даже не представляют, с кем им предстоит иметь дело. Ты меня просто убиваешь, Каллахан.

– Угу, – ответила я.

И начала было поворачиваться обратно к компьютеру, но Хартли, сев, поймал меня за руку.

– Слушай, а если перенести с пятницы на субботу, ты сможешь? – В его глазах было столько искренности, столько надежды. – Правда, сначала мне надо кое-что уточнить…

Внезапно я слишком остро ощутила, как близко мы с ним сидим, и что он держит меня за руку. Воздух между нами, казалось, сгустился, и он смотрел мне в глаза, словно мы были единственными людьми на земле.

Увы, но мы ими не были.

Что бы там ни запланировал Хартли, я знала, что оно не облегчит мою сердечную боль. Только вдвоем, пообещал он. Но ведь это была всего лишь иллюзия, разве нет?

Я медленно забрала у него свою руку. Покачала головой, и момент был нарушен.

– Что? Каллахан, но почему?

Судорожно вздохнув, я решила открыть горькую правду.

– Я просто не могу, – прошептала я. – Может, я идиотка, но прямо сейчас мне очень тяжело быть твоим другом. – Сглотнув, я откинулась на спинку стула. – Так что, может, в следующий раз.

Долгую минуту на его челюсти двигались желваки.

– Окей, – в конце концов сказал он. – Понятно. – Потом встал и вышел из комнаты.

Щелчок, с которым закрылась дверь, ударил меня, точно кулак. В глазах появились слезы, и я поборола острый порыв прокричать его имя, попросить вернуться назад, сказать, что я согласна на все, что он готов предложить.

Фея надежды шлепнулась лицом в стол и в припадке отчаяния замолотила по его поверхности своими крошечными кулачками.

Несколько долгих минут я была с нею согласна.

Решение оттолкнуть его ощущалось огромной ошибкой. Хартли всегда был мне хорошим другом, и, может быть, поставив на дружбе с ним крест, я поступила глупо…

Вот только все было наоборот.

Я сделала очень глубокий вдох. Суть заключалась в том, что, таскаясь за ним, как влюбленный щенок, я не успела завести новых друзей. Каким бы замечательным ни был Хартли, я не хотела довольствоваться объедками со Стасиного стола в моменты, когда она отворачивалась, чтобы подкрасить губы.

Черт бы ее побрал за то, что вернулась.