Год палача
Шрифт:
Звук выстрела даже я едва расслышал. Все ж таки моя собственная
конструкция глушителя была успешной. Недаром я с ней провозился целый год. В прицеле прекрасно было видно, как голова Бритвы раскололась на тысячи мелких осколков, словно глиняный горшок, забрызгав кровавым месивом стену и дверь подъезда, а его уже обезглавленное тело падало навзничь, судорожно двигая конечностями. Я тут же перевел прицел на одного из телохранителей, успев заметить гримасу животного страха, исказившую его лицо, прежде чем короткая очередь разрывными пулями не разнесла в клочья пек» верхнюю часть туловища. Второй оказался расторопнее, инстинктивно метнувшись к двери словно крыса, ищущая нору Он почти скрылся за нею, прежде чем я успел перевести огонь и выпустить очередь почти наугад. Пули насквозь прошили деревянное полотно двери, но финальная часть их траектории была мне неизвестна. Оставался еще один "боец", сидящий в машине, и я быстро перевел прицел на "Опель", отыскивая перекрестием темный силуэт за ветровым стеклом. Мотор машины отчаянно взвыл, почти захлебываясь на высоких оборотах, завизжали покрышки, пробуксовывая на асфальте и чертя на нем черные следы, и "Опель" рванул с места, словно пришпоренный конь. Пули пробили стекло, но автомобиль продолжал мчаться по узкому проезду, набирая скорость. У поворота он резко затормозил, заложив крутой вираж, его занесло и едва не опрокинуло при ударе о бордюр. И на какое–то мгновение в прицеле оказался правый борт машины. Я выпустил очередь по заднему крылу в район бензобака, раздался оглушительный взрыв, и тут же "Опель" запылал, целиком объятый пламенем. Черный коптящий дым заволок останки машины, и я быстро убрал винтовку с бордюра, отпрянув от края крыши. Разборка оружия заняла не более трех минут. Сложив все в сумку, я положил ее в прочный пластиковый пакет, вывернул куртку наизнанку и снова надел, а вязаную шапочку сменил на кепку, опустив пониже козырек. Новый облик дополнен был очками. Быстрые шагом я направился на другой край дома, где и спустился на лестничную площадку шестнадцатого этажа. Часы показывали 0.12, когда я выходил из подъезда дома. С этой стороны не было видно побоища, но я хорошо представлял себе зрелище, представшее перед глазами разбуженных взрывом жильцов. Как ни странно, но в моей душе не было ни жалости, ни отвращения, ни презрения к тем подонкам, которых я уничтожил. Все произошло настолько… обыденно и тривиально, словно я сделал самую обычную работу, хотя и грязную. Наверное, примерно так же чувствует себя хирург, изо дня в день удаляющий аппендицит.
Мне опять повезло, потому что двор был тих и безлюден, а пара уцелевших еще фонарей едва освещала тротуар. Я быстро пересек крошечный садик, разбитый посреди двора, и прошел под аркой длиннющей пятиэтажки, замысловато изогнутой и образующей внутри свой собственный замкнутый двор, где я оставил машину. Когда я выезжал на широкую улицу, залитую яркими огнями, в отдалении раздалась сирена и промелькнули голубые всполохи "маяков" спешащих на вызов пожарных машин.
Несмотря на поздний час, движение на магистралях города было нее еще интенсивным. Мне некуда было спешить, поэтому я вел машину аккуратно и осторожно. Общение с гаишниками вовсе не входило в мои планы. Вскоре я выехал на обводную дорогу и минут через сорок уже был на месте, остановив машину возле калитки дачи. Хотелось полной грудью вдыхать ароматы весенней ночи и наслаждаться ее покоем и умиротворенностью.
Пакет я спрятал в тайнике, устроенном под навозной кучей, и, вымыв руки, вошел в домик, обставленный старой обшарпанной мебелью здесь все было мне знакомо до мелочей. Не зажигая света, я добрался до дивана, жалобно заскрипевшего подо мной пружинами. Растянувшись на этом ложе, достал сигарету и закурил, мысленно анализируя осуществленную акцию. Вроде бы ошибок не было, и это успокаивало. Затушив окурок в пустой консервной банке, служившей мне пепельницей, я взял из комода старое стеганое одеяло и, укрывшись им, заснул без сновидений.
Утром, встав чуть свет из–за холода, я умылся ледяной водой из бочки, стоящей у дома, и, разогнав кровь энергичными упражнениями, принялся за работу, вскапывая влажную землю под грядки. К обеду весь участок был вскопан, а от меня клубами валил пар.
На соседних участках стали появляться дачники, спешащие наводить порядок на своих фазендах. Вскоре потянуло дымом от костров, в которых сжигался прошлогодний мусор и листья, и я, оставив короткую записку на столе, засобирался домой. Подгоняло меня неожиданно подкупившее чувство голода.
Вторую половину дня я провел у телевизора, разморенный плотным обедом и бутылкой хорошего красного вина. Как чудесно было лежать на диване в полудреме, не думая ни о чем, давая телу и нервам заслуженный отдых! В воскресенье можно себе было позволить небольшую расслабуху, благо идти не к кому, да и желания такого я не испытывал. Вечером, приняв душ и достав из холодильника пару запотевших бутылок с пивом, я устроился в кресле у телевизора и включил его на местный канал. Вскоре стали передавать городские новости и в блоке криминальной хроники сообщили о "кровавой разборке, происшедшей сегодняшней ночью…" Оказывается, у подъезда собственного дома был застрелен некто Багров Станислав Григорьевич, известный в определенных кругах под кличкой Бритва, а также его водитель и телохранитель. Другой телохранитель с тяжелым ранением находился в реанимации районной медчасти. Следствие по данному делу выпало вести ГУОП.
– Наиболее вероятной версией преступления следствие считает заказное убийство, исполненное профессиональным киллером–снайпером, – продолжал телеведущий, – на что указывают показания свидетелей трагедии. Известно, что погибший Багров был криминальным авторитетом, контролирующим игорный и ресторанный бизнес в Заводском районе, и его убийство, возможно, является следствием обострения борьбы конкурирующих преступных группировок за передел сфер влияния…
– Следствию, видите ли, известно! – не сдержавшись, воскликнул я в раздражении и переключил телевизор на другой канал. – Тогда какого черта вы позволяете этим ублюдкам терроризировать город многие годы?! Нет доказательств? Их и не будет, если не искать. А зачем искать, если милиция кормится из рук бандитов? Разве эти продажные сволочи будут работать против своих "благодетелей".
Я вдруг поймал себя на мысли, что внезапная вспышка гнева на наши органы вызвана все еще продолжающейся внутренней подсознательной борьбой с самим собой и поиском оправдания методу моих действий, и быстро остудил свой пыл добрым глотком пива. Нет уж, все сомнения позади и обратной дороги нет! Я выбрал свой путь, сворачивать поздно. Теперь нужно довести начатое до конца…
Во вторник я снова вышел на охоту. На этот раз предстояло выполнить задачу посложнее: поставить капкан сразу на двух опасных хищников – братьев Шариповых. Эта парочка славилась особой жестокостью при выколачивании "долгов" с данников Сулеймана. В моем досье покоилось немало материала, вполне достаточного для того, чтобы вынести им смертный приговор. Но вряд ли законный суд сочтет его достаточным доказательством их виновности. Впрочем, я не нуждался в официальном судебном вердикте, и это давало определенные преимущества.
Оба брата – и Марат, и Руслан – жили в новом девятиэтажном доме, стоящем на краю лесопарка. Они занимали целую лестничную площадку на седьмом этаже крайнего подъезда – четыре квартиры, объединенные в одни огромные апартаменты. Оба были не женаты, но вместе с ними, постоянно меняясь, проживал гарем из пяти–семи девиц. Дам поставлял некто Пудель, контролирующий фирмы, предоставляющие "отдых для солидных господ", а попросту – проституток. По слухам, сексуальные возможности братьев были не особо обширны, но оба имели склонности к извращениям, и, видимо, поэтому девочки не задерживались у них.
Сейчас Шариповы были дома и расслаблялись после "трудового дня". Из окон слышались музыка и женские визги. Было уже поздно, но жильцы терпели эту вакханалию, не без основания побаиваясь жаловаться на братьев. В моем досье был и такой факт: один из жильцов дома, пенсионер, попытался приструнить распоясавшихся подонков, когда те среди ночи устроили очередную оргию, но они с угрозами и матом спустили его с лестницы. В результате пожилой и больной человек получил несколько довольно серьезных травм, но решил не давать бандитам спуска и обратился в милицию. Не трудно догадаться, что братья отделались лишь легким испугом и, "дав на лапу", замяли дело. У правдоискателя же через день прямо во дворе сожгли старенькие "Жигули", на который он копил деньги, быть может, полжизни и который был его кормильцем, доставляя с дачного участка урожай. В общем, с сердечным приступом пенсионер попал в больницу и после этого уже не пытался искать правды и защиты у нашей доблестной милиции и властей, а братья обнаглели еще больше, чувствуя полную безнаказанность.
Из окна автомобиля я наблюдал за пляской теней за золотистыми шторами седьмого этажа и курил уже пятую или шестую сигарету, терпеливо ожидая, когда братья и девицы подустанут и завалятся спать. Из динамиков магнитолы негромко звучала "Мишель" "Битлз". Лиричная и очень проникновенная песня напомнила мне дни юности, когда я еще верил во что-то хорошее и чистое, был наивен и романтичен… Что же стало со мной? Жестокая реальность изменила меня до неузнаваемости, сделав циничным, расчетливым и холодным… Порой я сам себя пугался. Я отмечал в себе черты, ранее чуждые моей природе, моей душе. Уж не становлюсь ли я патологическим убийцей, думал я с тревогой и тут же старался отогнать сомнения прочь. Нет! Я не испытываю удовольствия от того, что делаю, собираюсь сделать. Я вообще ничего не испытываю, уничтожая этих гадов. Я их попросту давлю, как вредных насекомых, как клопов–кровопийц. Очищаю общество от паразитов и даю нормальным людям шанс на нормальную жизнь, достойную человека. Да, вряд ли бы я так думал в юности. Но тогда и не было такого безнаказанного разгула бандитизма. Мафия снова высосет все жизненные соки из общества, и оно превратится в сущий ад для всех. Оно и так уже похоже на уродливого монстра, а что будет дальше?! Кто-то должен, черт возьми, разгребать все это дерьмо! Кто-то должен делать и грязную работу, не боясь замарать своих рук…