Год Принцессы Букашки
Шрифт:
Сашка потянула ручки к любимому плюшевому носу, но мама строго сказала:
— Э нет, мы договорились, что с ним ты пока не играешь.
Сказав это, она дождалась, когда Крот замолчит, положила его обратно и задвинула ящик.
… Как только дверь в комнату закрылась, Сиреневый придвинулся к Кроту.
— А ты молодец, — сказал он. — Такой смелый. Вот не ожидал.
Крот молчал.
— Я на самом деле тоже не сильно испугался, просто растерялся немножко, — заметил Сиреневый.
Крот промолчал снова.
— Да ладно,
Крот промолчал и на этот раз, бессмысленно пялясь в темноту.
— Эй-эй, братец, ты вообще-то в порядке? — забеспокоился Сиреневый.
Тут ему на плечо легла лапка Салатного.
— Бесполезно, — сказал тот. — Помнишь, он говорил, что когда умел смеяться, не умел разговаривать? Теперь он снова смеется, а нас больше не понимает.
— Вот оно что… — расстроился Сиреневый. — Обидно-то как. Лежим тут, лежим… Я так соскучился по Букашке… Хоть с Кротом поговорить…
— Ему-то так лучше, он ведь, получается, выздоровел, — напомнил Салатный.
Они грустно помолчали. Потом Салатный сказал:
— Ничего. Когда нас подарят, мы с Букашкой вообще расставаться не будем. А Крот когда-нибудь сломается и снова будет с нами.
— Точно, — обрадовался Сиреневый. — Точно! Так все и будет! И нечего зря грустить, правда?!
— Спрашиваешь! — улыбнулся Салатный.
… Тем временем рыжий котик, пробираясь по козырьку соседнего подъезда, словно услышав их, прищурился и замурлыкал:
Изумляйся, мур, мур, мур! Ухмыляйся, мур, мур, мур! А печали и тоске не поддавайся, мур, мур, мур!КОРОЛИ, ЖУКИ, ГРЫЗЛЯВКИ
1
В дверь осторожно постучали. Не позвонили, а именно постучали. Значит, знали, что Букашка спит. Зайцы услышали, как мама вполголоса сказала:
— Привет. Заходи. Хорошо, что ты вовремя. Я только-только успеваю. Она должна спать еще час, я как раз вернусь.
— А если она проснется раньше? — прозвучал слегка напуганный мужской голос.
Зайцы в комоде завозились.
— Это еще кто? — удивился Сиреневый.
— Какой-то дядя, — отозвался Салатный.
— Слышу, что не тетя, — съязвил Сиреневый.
— Может, папа? — предположил Салатный.
Диалог в соседней комнате продолжался:
— Ну, и проснется, — сказала мама. — Ничего страшного. Не съест же она тебя.
— А если она плакать будет?! — мужской голос прозвучал еще тревожнее.
— Песенку ей спой… — Было слышно, как мама, собираясь, мечется по квартире, а по голосу было ясно, что она очень спешит. — Расскажи, кто как кричит. Ну, там, киска — мяукает, собачка — лает… Я знаю, ты справишься. Если что, — она перешла на шепот, войдя в спальню, — памперсы — вот.
— Если что? — спросил мужчина.
— А ты догадайся. Ну, всё! Пока.
Скрипнули половицы, голоса стали почти не слышны — это закрылась дверь в комнату, а вскоре мягко хлопнула и входная. Мама ушла.
— Нет, это все-таки какой-то чужой дядя, — сказал подозрительно Салатный, — раз мы его никогда раньше не слышали.
— Ага, — скорчил мину Сиреневый. — Так бы Букашку чужому дяде и оставили!
— Еще съест его, — припомнил Салатный мамины слова. Зайцы переглянулись и прыснули, зажав лапками рты.
В квартире тем временем стояла абсолютная тишина, слышно было лишь, как тикают часы.
— Он там что, не шевелится? — спросил Салатный. — Этот… Как же его называть-то?
— Боится, — съехидничал Сиреневый. — Замер и стоит посреди комнаты. Как памятник. Или вообще умер.
— Придумал, — продолжал развивать свою тему Салатный. — Давай пока звать его «дядя Папа».
— Угу, — согласился Сиреневый. — Сойдет.
Они снова примолкли и прислушались. Тут тихонько засопела во сне Сашка.
— Вот интересно, что ей снится? — спросил Салатный.
— Что ей может сниться, она же еще ничего не видела. Ей ведь еще только шесть месяцев. Не лет, а месяцев.
— Везет же, — сказал Салатный. — У нее сейчас каждый месяц день рождения. А год исполнится — только раз в год будет.
— Да, — со знанием дела кивнул Сиреневый, — до года — раз в месяц, после года — раз в год, а после века — раз в сто лет.
— Редко… — покачал головой Салатный. — А ты точно знаешь, что ей ничего не снится?
— Нет, ну, что-то, конечно, сниться. Мама, например, молочко… Цвета разные, наверное, голоса…
— А я вот думаю: может быть, сны все-таки не из того, что видел, получаются, а приходят к нам откуда-то сами по себе? А мы их смотрим.
— Как кино, что ли?
— Ну да. Может, она и не понимает чего-то, но видит.
— Не знаю, — засомневался Сиреневый.
— А я даже уверен! — заявил Салатный. — Я сам иногда во сне такое вижу, о чем раньше даже и не знал. Так что, мне кажется, наша принцесса видит сейчас что-нибудь интересное-преинтересное, красивое-прекрасивое!