Год свирепого цыпленка

Серия «Шляпа волшебника»

Дизайн обложки: Юлия Межова

На обложке использована иллюстрация Натальи Гурковой

В книге использованы графические работы Елены Станиковой

Была зима. Она была уже месяц, да и сейчас есть. Начинался год Петуха. Поэтому тридцать первого декабря народ не ел жареных кур, чтобы Петух не обиделся. А с первого января начал есть. Видимо, рассудил, что после празднования новогодней ночи Петуху уже все равно.

– Я бы убил этих Кузнецовых, – сказал Антон.

– Я бы их палкой побила, – сказала Катя.

– Я бы на них КамАЗом наехал, – сказал Антон.

– Я бы их посадила на кнопку и сверху прижала холодильником, чтобы не откнопились, – сказала Катя.

– Я бы их покусал, – сказал Антон и, подумав, уточнил: – Если бы был бешеной собакой.

– Я бы… я бы… – Катя ничего больше придумать не могла и всхлипнула. – Если бы их не было, мама с папой не ушли. И мы бы вместе встречали Новый год.

Да, родители ушли встречать Новый год с давними-предавними друзьями Кузнецовыми. Они каждый год так уходили, уложив детей и пообещав им утром подарки и пир горой. Антон и Катя привыкли, потому что были маленькие. А в этом году они стали большие. И им стало очень плохо – без мамы с папой какой Новый год?..

– Только не реветь, – сказал Антон. – Лучше давай еще какое-нибудь страшное наказание для Кузнецовых придумаем. Пусть их петух заклюет. Тот самый, которого год начинается.

– Только пусть у петуха будет длинный клюв, – потребовала Катя. – Чтоб им больно было.

– Ладно, – согласился Антон. – Сейчас я нарисую. Только не петуха, а цыпленка. Петуха я не умею.

Он нарисовал на полях газеты, развернутой на «Программе телепередач», два маленьких кружка. Потом поставил их на две тонкие палочки – это цыпленок на ножках. В середине верхнего кружка поставил точку – глаз и пририсовал длинный-предлинный клюв. Клюв занял все свободное место, продлился на напечатанную «Программу на 1 января», насквозь пронзил фильм «Ирония судьбы» и уткнулся кончиком в интервью с президентом. Внутри клюва Антон нарисовал много зубов. Цыпленок сразу стал похож на крокодила.

– Он загрызет Кузнецовых! – обрадовалась Катя.

Антон нарисовал висящие из клюва две кривые загогулины.

– Это подпорки? – предположила Катя. – Чтоб клюв не обломился?

– Это бивни, как у мамонта, – объяснил брат и пририсовал цыпленку рога.

– Он их забодает! – восхитилась Катя, почти совсем утешившись. – А что у него еще есть?

Антон нарисовал у цыпленка под крылом пулемет. Но он не очень хорошо рисовал предметы, и оружие вышло похожим на какой-то страшненький скукоженный цветочек.

– Ничего, – сказал Антон, – это новая модель. А к хвосту прицепим водородную бомбу, да, Кать? Кать? Катя!

Катя спала, неловко скрючившись в кресле. Свирепый рогатый цыпленок с пулеметом забрал ее злость и обиду, и усталая девочка тут же заснула.

«Надо бы дотащить ее до дивана, – подумал мальчик, зевая. – У нее внутри все слипнется, оттого что она так криво спит».

Он попробовал поднять сестру, но та оказалась неожиданно тяжелой. Наверное, много съела новогоднего торта.

– Ну и ладно, – вздохнул Антон и закрыл глаза.

Мама и папа пришли уже около шести утра, веселые, взбудораженные, с полной сумкой подарков – Антону и Кате от семьи Кузнецовых.

– Так и заснули сидя, – умилилась мама.

– И совсем на нас не обиделись, что мы их бросили в новогоднюю ночь, – сказал папа. – Замечательные у нас дети. Все понимают.

На столике белел забытый газетный листочек с программой. Свирепый цыпленок с рогами и пулеметом грустно смотрел куда-то в сторону.

Потом, когда мама и папа пошли спать, цыпленок шевельнулся раз, другой… отклеился от газетного листочка… труднее всего отклеивались бивни, они были слишком длинные и ткнули в нос какого-то политического деятеля из заметки на обратной стороне газеты. Наконец цыпленок отделился полностью. Он был легкий и плоский, и немного ажурный из-за тонких ножек, тонких рожек, тонких бивней и тонкого зубастого клюва.

Открылась форточка. Морозный воздух прянул в комнату мощно и свежо. Цыпленок подпрыгнул на тоненьких ножках и взлетел. Не сам, конечно – это поток воздуха поднял его, покружил по комнате и вынес в форточку.

Свирепый рогатый цыпленок полетел над городом, мутно и тяжело засыпающим после новогодней ночи.

Ванечка решил уйти в вампиры. У него просто не оставалось другого выхода. Во всех вампирских романах написано, что в вампирном состоянии вампиры сильнее людей. В обычном невампирном состоянии Ванечка Егулова никогда не побьет. Егулов был его выше почти в два раза. А кулаки Егулова были в три раза больше Ванечкиных кулаков. Егулов был гад. Он Ванечку пинал, тряс, ронял с лестницы, отбирал ранец и прятал куртку, чтобы тот подумал, что ее украли, и заплакал. Егулова Ванечка ненавидел так, что аж белел, когда о нем думал.

Вот только не надо думать, что Ванечка все покорно сносил. Один раз он ткнул Егулова карандашом в живот. Он как раз послушал на уроке про то, как Пушкина ранили в живот, и он умер от перитонита. Пусть Егулов тоже умрет от перитонита. Но живот у Егулова был твердый, как в бронежилете. А что, может, он носил под рубахой бронежилет и оттого был храбрый, что ему ничего не грозило. Хотя бронежилет – штука толстая, в нем Егулов казался бы распухшим. А он казался стройным и красивым, гад. Скорее всего, это не бронежилет, а мифрильная кольчуга, как у Фродо из «Властелина колец».