Год трёх царей
Шрифт:
— И как вы думаете, что?
— Да, наверно, — он сказал так: подходит, да и тот… И процитировал некую фразу из «Мертвых душ» Николая Васильевич Гоголя…
— «Один там только и есть порядочный человек-прокурор, да и тот, если правду сказать, свинья!».
И оба рассмеялись.
Так или иначе но Бунге вышел из кабинета имея на руках именной Указ о назначении Плеве.
— Сообщите ему о назначении. Пусть принимает дела, а через пару недель я его вызову… Пусть готовится.
Оставалось еще министерство просвещения. Тут его выбор был неожиданным для всех. Оба «главных»
Ну и Победоносцев — этот воистину «ворон здешних мест» тоже не оставил своими советами. Предложил на этот пост назначить какого-нибудь провинциального инспектора народных училищ из числа тех чья твердость в вере и приверженности трону не составляет сомнений. Сказал даже что дескать все равно какого — только с полицией посоветоваться на тему благонадежности (а у самого наверное и списочек уж имелся). Ну хоть спасибо не ректора какого-нибудь Царевококшайского епархиального училища или духовной семинарии сосватал!
На этот пост однако Георгий нашел кандидатуру сам — всероссийскую знаменитость, директора Московской консерватории, композитора и либерала (а то не либерал нынче?) Сергея Ивановича Танеева.
Он кстати уже ожидал в приемной.
— Просите, — распорядился государь.
Танеев вошел — не в вицмундире как бы полагалось (впрочем, он пока не в должности так что и нарушения особого нет) а в черном концертном сюртуке. Глядя на его аккуратную черную бородку и густую шевелюру Георгий подумал вдруг что это будет самый молодой его министр. Прочие не в отцы — в деды годятся — а вот Танеев по возрасту мог бы стать ему братом — хоть и старшим.
Выслушав — зачем вызван, Танеев растерянно покачал головой.
Он то полагал что вызвали его из Москвы ко двору дабы предложить должность в каком-то из императорских театров, ну или например придворного капельмейстера — а тут такое!
— Ваше величество — я право же поражен, — взволнованно воскликнул он, чуть опомнившись. Мне — и в министерство? Я музыкант!
— Значит вы в чем то способнее даже меня — я вот в музыке мало что понимаю, — ответил Георгий решив шутливым тоном успокоить служителя муз.
— Я…я… вынужден заранее просить об отставке… — Извините, но это невозможно! — решительно произнес Танеев разводя руками.
— А я вот полагаю — что человек, отлично справившийся с консерваторией и поставивший ее на уровень лучших европейских учреждений сумеет справиться и с министерством, — с самой доброжелательной улыбкой сообщил Георгий.
— Я конечно руковожу консерваторией и смею надеяться недурно… — смешавшись кивнул Танеев, — но… Наша консерватория не есть учреждение государственное — и порядки так сказать в ней… несколько не те. У меня даже нет классного чина!
— Ну сие то как раз поправить проще всего! — Георгий опять улыбнулся. Не забывайте — я все-таки царь — и указ о вашем производстве могу написать хоть сейчас.
Сергей Иванович подумал некоторое время, потом решительно покачал
— Нет Ваше величество — я вынужден настойчиво отказаться от этой чести! Извините — но скажу что думаю. Будет ли идти в нашем народном просвещении все по-прежнему или приключаться реформы — но хоть так хоть сяк на данной должности потребны будут скорее таланты фельдфебельские. А муштровать директоров гимназий и профессоров я не умею и не сумею — хоть в вице-канцлеры меня произведите! Эта фраза сказанная с какой то обреченной смелостью буквально добила Георгия.
«Да что ж это такое! — едва не заорал он. Что они ломаются все как модистки перед гусаром!» И одновременно пришло в голову печальное — а выходит правы то были дядюшки да Константин Петрович! Мансурова надо было — или еще какого провинциального дурака — те хоть умничать и кочевряжиться попусту не будут!
Однако не заорал, и вообще ничем эмоций не выдал — а, придав лицу выражение равнодушной насмешки, встал из-за стола и прошел к окну. Посмотрел на петербургские крыши и шпиль Адмиралтейства под тускловатым осенним небом…
Выждал некоторое время, пока напряжение за спиной стало почти физически ощутимым. (Так, рассказывают, прадед — Николай Павлович — любил ставить на место собеседников).
— Вижу что имеет место некоторое недопонимание, господин Танеев, — сухо бросил он наконец, и развернувшись на каблуках добавил. С моей стороны — не с вашей. Просто… я знаю настроения в ваших кругах — хоть в них и не вхож… И насколько их усвоил — вне зависимости от политических настроений вся интеллигенция согласна… как будто — что русский человек должен быть грамотным и достойно жить. Вот я и подумал, что вы постараетесь этому посодействовать. Видимо я ошибался — и разговоры в гостиных от реальных дел далеки как Луна от грешной Земли. Там на столе — Георгия что называется понесло, — рескрипт о вашем назначении. Возьмите его… на память — если хотите.
— Ваше величество… — забормотал явно сбитый с толку Танеев. И по его облику было видно что он не просто обижен а оскорблен мыслью что не хочет содействовать народному благу. Я бесконечно уважаю вас но я всего лишь хотел сказать… Я и не думал давать повод… Но я лишь боюсь испортить порученное дело!
— Неужто это так уж сложнее чем дирижировать оркестром из множества разных инструментов? Что до муштры и… — царь позволил себе усмехнутся — фельдфебельства… Если кому-то будет недостаточно того что вы исполняете МОЮ волю — доложите — и я решу сие препятствие в минуту. Да и в консерватории, коей вы руководите, дисциплина достойная, но и дух творческий имеется.
— Но все же — почему я?! — пробормотал новоиспеченный министр. Я никогда не собирался делать карьеру!
— Я между прочим тоже не собирался быть царем! — парировал Георгий. Но Господь отдал мне страну и как-то вот забыл посоветоваться… Считаете что на вас тоже свалилось нежданное бремя… Однако же, у вас есть способ доказать что я ошибаюсь: не справится с обязанностям и все таки испортить дело. Тогда я вас заменю… — Но что то мне подсказывает что вы приложите все усилия дабы этого не случилось.