Годичные кольца нашего мира
Шрифт:
Выглянув из окна, я улыбнулась Гирсу. С этим человеком было приятно и очень легко разговаривать, как со старым приятелем.
— Как я поняла, Мадис сейчас пытается разобраться с тем, кто виновен в смерти моей Шивин. Но что он станет делать, когда все решится?
— Формально, князь имеет право вершить суд. Те м более, если у него есть неоспоримые доказательства, но дело немного серьезнее, чем просто найти человека. Мадис знает, кто виновен. Вот только особа имеет не самый низкий ранг, и справляться с этим белом без участия Ола или конунга никак нельзя.
— Мадис
— И да, и нет, — мы двигались вниз по склону, свернув с той дороги, что привела нас к замку несколько дней назад. Здесь было еще теплее, почти как летом, и кое-где виднелись яркие плямы цветов. Горы расцветали после зимы. — Он не так глуп, чтобы действовать импульсивно. Не тогда, когда все самое ценное в безопасности. Не просто так тебя, сиятельная, в Ультстраллинг привезли.
Мы спустились еще немного, когда впереди, на открытой местности, показалось небольшое поселение. Меня удивило то, что это бела не сама деревня, а именно поселение мастеров.
— Почему же гончары живут так далеко от остальных людей? — пришлось оставить повозку у ворот, распахнувшихся на громкий стук сопровождения.
— Потому, что здесь много пыли, сухой глины. Печи опять же. Если одна печь взорвется — на десяток метров вокруг все разнесет. Да и не любят мастера женщина на своих территориях. Говорят, Боги Печей не терпят женских мягких рук, — Гирс усмехнулся в бороду, помогая мне выйти из повозки.
— С чем пожаловал, Гирс? — Из распахнутых ворот вышел аккуратно одетый пожилой мужчина, со следами белой глины на сморщенной щеке.
— Приветствую, мастер. Да вот, княгиню нашу привез. Познакомить и показать все, — Гончар перевел взгляд на меня, внимательно и цепко осматривая с головы до ног, прежде чем отвесить неглубокий поклон.
— Ну, проводи, рез приехали. Здесь, конечно, совсем нечего показать, в сравнении с прошлыми годами, но пока еще стоят гончарные мастерские Ультстраллинга, керамика не переведется в этих стенах. Проходите, княгиня. Я старший гончар, мастер Летто.
— Спасибо, мастер. Я с интересом познакомлюсь с местом, где делают такие чудесные вещи.
Первое впечатление было приятным. В поселении мастеров все было чисто и аккуратно, но при ближайшем рассмотрении, стало понятно, что все же тут не все в порядке. Часть дилых помещений стояли пустыми, как и некоторые мастеровые. Дрова лежали только у одной печи, похожей на спину экзотической черепахи.
Пройдя по большому двору, разделенному на сектора, мастер пригласил нас в одно из помещений, где стояли огромные кувшины темного цвета.
— Это самая ценная глина, что есть в наших местах. Некоторую можно собирать только весной, другую по осени. От состава зависит, какой будет керамика. Если в сырье много ила — глина становится вязкой. Если же сырье из лесных массивов — чаши получаются тонкие и звонкие.
— Я знала, что мастерство гончара не только в том, чтобы вылепить верную форму, но не думала, что значение имеет время года, когда добывают глины, — запустив руку в один из чанов, с разрешения мастера я попробовала сжать сырье в кулак, но рассыпчатая масса пробегала сквозь пальцы.
— Эту нужно смешивать с более густой, тогда выходят крепкие миски. Но сама по себе она трудна в использовании. Идемте, я покажу вам то, что готовят к обжигу, и то, что ждет своего часа.
Мы вышли на двор, чтобы войти в другое помещение. Но у дверей мастер Летто неожиданно преградил рукой дорогу Гирсу:
— Для тебя правила те же. Жди здесь.
— Но я не могу оставить княгиню, — с какой-то почти детской обидой, заявил великан.
— Пусть служанка идет. Думаешь, я не вижу мозоли на ее руках? Ее точно не за красивые глаза к княгине приставили. А ты внутрь ни ногой. — Сурово добавил мастер, даже притопнув ногой.
— Командир чем-то провинился? — мы вошли в зал, глее на стеллажах, помеченные бирками, стояли серые и бежевые кувшины, чаши и вазы. Керамика, которую готовили к обжигу. Сейчас было невозможно сказать даже, какого цвета выйдут изделия после.
— В юности мне половину зала разнес, — с ворчанием признался мастер, беря в руки небольшую плошку, на которой нечетко виднелись узоры. — Не со зла, конечно. Просто за одно лето мальчишка вдруг стал почти на две головы выше, и не мог справиться с собственным телом. Шутка ли, рос с такой скоростью, что ноги болели. Ино места себе не находила. И как-то а обучении было у него задание готовые изделия на сушку унести. Так этот амбал полку зацепил. Потом еще одну. Все перебил, что мог. Не готовая керамика, конечно, но все же много труда попортил. С тех пор в хранилище и не пускаю. К кругам, работать, ходил, а вот сюда — ни ногой.
— Вы до сих пор на него злитесь? — покрутив в руках чашу, поданную мастером, с удивлением уточнила. Мужчина не казался мне злопамятным.
— Злюсь? Нет, конечно. Но вы, княгиня, видели его плечи? Он и тогда здесь не помещался, а теперь-то и подавно, — рассмеялся Летто. — Идем-то, покажу вам нашу гордость.
В следующем зале стояли готовые изделия. И несколько сундуков, где, переложенные тканью и соломой, лежали настоящие произведения искусств. Таких ваз я не видела даже во дворце. Рассматривая одну, никак не могла отделаться от ощущения, что ее окунули в воду на закате, и весь цвет прилип к ней.
— Это невероятно. Я видела керамику этих мастерских, но по сравнению с тем, что вы мне показываете сегодня — это совсем разные вещи.
— Да, — горько произнес мастер, — в этих местах пока еще есть умельцы. Но осталось нас совсем немного. Скоро мастерские опустеют и тогда секреты Ультстраллинга уйдут в могилу.
— Я приехала не ради праздного любопытства, — с восхищением рассматривая изделия, призналась мастеру, — а для того, чтобы не позволить мастерским закрыться. Чем я могу помочь? Деньги? Материалы? Что нужно вам, чтобы вернуть былую силу в это место.