Годичные кольца нашего мира
Шрифт:
Мадис помолчал, глядя, как ветер поднимает вверх и разгоняет дым от благовоний.
— Мы не хотели этого, Лиззи. Совсем. Нам просто нужна была торговля. Первые два года мы просто держали оборону, не позволяя Мерону расширять свои границы. Но когда из-за Антуана погиб сын герцога Назарата, горячо любимый всей Сайгорой, сдержать гнев людей стало невозможно. Мы не хотели этого, моя княгиня. Но нам не оставили выбора.
В повисшей тишине только звенели, ударяясь друг о друга, бирки с именами тех, кто погиб под командованием Мадиса. Проведя какое-то
— Мне жаль, что ты вынужден приносить своему богу такие жертвы, и надеюсь, что скоро все закончится. Но я рада, что ты доверился, и привел меня сюда. И я совсем не сожалею, что могу зваться твоей княгиней, не смотря на путь, который нас сюда привел.
Глава 48
Мне показалось, что мы провели в этой, открытой всем ветрам, беседке целый день, хотя на самом деле, прошло не более нескольких часов. Когда Мадис развесил все именные бирки, и сжег несколько благовоний, произошло нечто необычное. Подав мне руку, подведя к столу и запалив еще одно подаяние, князь, обращаясь к павшим воинам своей армии, произнес:
— Братья, это моя княгиня. Леди Лизабет. Она достойна и справедлива, умна и спокойна. Прошу, защитите ее, если это потребуется.
Не в силах произнести ни слова, пытаясь сглотнуть ком в горле, я только склонила голову перед теми, чьи души могли бы находиться сегодня здесь. Я тоже иногда разговаривала в храме с душами своих предков, но сейчас это было что-то иное. Диалог с, давно покинувшей этот мир, бабулей чувствовался не так, как представление тысячам павших воинов, сражавшихся против моей страны.
— Простите нас за эту войну, — тихо смогла выдавить из себя, рассматривая бирки сквозь набежавшие внезапно слезы.
— Ты не виновата, моя прекрасная княгиня. Твое присутствие должно принести мир, а это значит, что мои живые воины перестанут поплнять это призрачное войско. — Обняв за плечи и притягивая ближе, тихо произнес Мадис. Впитывая его тепло, вдыхая мужской, чистый запах, никак не могла свыкнуться с тем, сколько внутренней силы и спокойствия в моем муже.
Над храмом вдруг раздался одинокий удар колокола. Я, приняв как данность, что здесь никого нет, кроме нас и духов, вздрогнула.
— Хм, кажется, нас приглашают, — вскинув бровь, с некоторым удивлением произнес князь. Поймав мою ладонь, склонив напоследок голову перед павшими воинами, Мадис потянул меня обратно к темному переходу, где в нише все еще горела масляная лампа.
Спустившись в центральное здание храма, с удивлением отметила, что теперь здесь куда светлее, сама статуя увешана яркими лентами, а в воздухе витает аромат благовоний. Это, словно, было уже совсем иное помещение, нежели то, где мы были еще несколько часов назад.
Чуть в стороне, не замеченные мной, коленями на каких-то циновках, стояли Ино и Гирс. Вскинув голову на звук шагов, кормилица тепло улыбнулась, и вновь прикрыла глаза, шевеля губами.
Мы не стали останавливаться, выйдя на улицу. Петляя между деревьев, Мадис провел меня к другой части храма. Здесь были небольшие здания, низкие и украшенные только резьбой. При этом было видно, что процесс рабоиы со стенами все еще не закончен. Хотя, в наступающих сумерках разглядеть всего не удавалось.
— Нам сюда.
Свернув с узкой, вытоптанной тропинки, Мадис провел меня дальше, где, почти зажатое между скал, стояло совсем маленькое здание. Оно оказалось немного на отшибе, словно появилось тут случайно и не являлось частью храмового комплекса.
Когда мы подошли почти вплотную, я смогла рассмотреть эмблему из трех звезд над входом.
— Мадис?
— Это домик для правителей Ультстраллинга. Когда князь болеет, или желает остаться здесь на несколько дней, чтобы не беспокоить никого, можно задержаться здесь. Почти никаких удобств, но аскетизм в таком месте куда уместней, чем пуховые перины… — князь вдруг замолчал, стоило ему распахнуть дверь. Сунув нос мимо замершего на пороге мужа, я звонко рассмеялась, не сдержавшись.
Помимо неширокой кровати, застеленной вдруг мягкой периной, на столе стоял вполне приличный обед, на окне висела плотная, тканая занавеска, а кувшин для умывания был куда более изящным, чем тот, что я использовала в замке. Даже полотенце, висящее на спинке кровати, отличалось удивительно искусной и яркой вышивкой.
— Раньше тут было как-то все иначе, — с некоторым недоумением переступил порог Мадис.
— Может, Ино постаралась? — предположила я, хотя и не заметила, чтобы женщина несла в храм что-то настолько громоздкое.
— Нет, ей сюда не полагается ходить. — Князь с интересом посмотрел на перину, на стол, и повернулся ко мне. — Кажется, моя княгиня, нам предлагают остаться здесь на ночь. Что ж, просто так обитатели храма не станут что-то делать, так что давай уважим их просьбу.
— А как же твои люди, что ждут за воротами?
— Они привычные, не переживай. А вот местным обитателям я бы не стал отказывать, — на лицо князя вдруг набежала тень, — попытки противиться желаниям настоятеля обычно оборачиваются серьезными проблемами. Давай поужинаем.
Блюда оказались простыми, но тем не менее, весьма вкусными. И, если я примерно понимала, какие сочетания дают подобный результат, то с напитком было сложнее. В небольшом кувшине на столе стояла толи какая-то ягодная настойка, то ли слабое вино.
— Хм, никак не могу определить вкус, — поднимая низенькую керамическую чашу, поделилась с Мадисом. — То ли ягода какая-то, то ли фрукт. И не персик, и не слива… как думаешь, что это может быть?
Мадис, заканчивающий ужин, взял свою чашу, втягивая запах. В неярком свете масляной лампы я заметила, как его брови поползли вверх. Отхлебнув глоток, князь вдруг усмехнулся, покачав головой каким-то собственным мыслям.