Годунов. Кровавый путь к трону
Шрифт:
– Была, была моя Мария у гроба юродивого, молилась многажды… Ты сам о ее здравии помолись…
Иов замялся и почти беззвучно прошелестел сухими губами:
– Я ведь за царицу тоже еженощно молюсь, чтобы надежду чадородия Господь ее исполнил побыстрее… Хватит нам смут и мятежей…
– Да уж… – еще шире улыбнулся Годунов. – Хватит нам боярского зла и лукавства Дионисия с Варлаамом… Порядок утверждай в патриархии, владыка… Хватит нам непорядков митрополии лихого и опального Дионисия…
– Не будет больше непорядков в нашей церкви…
– Твоими бы устами да мед пить, а не прикасаться к нечистотам вашей церковной жизни…
Годунов напомнил патриарху, в связи с недавней канонизацией юродивого Василия Блаженного и святого
– Мало в церкви бессребреников, больше сребролюбцев, – согласился патриарх, – будем исправляться.
– Взяв стадо патриархии, будь, владыка, пастырем добрым и грозным одновременно… А сына мне отмоли… – грустно покачал головой Годунов.
– Отмолю, правитель Борис Федорович…
– Все же правитель, а не властитель, владыка?
– По мне, честно говоря, властителем должен быть в государстве один человек – это царь…
– Будь по-твоему, владыка, как скажешь, сначала получу официальный титул «правителя», правя и властвуя… – согласился Годунов, подумавши про себя: «В Польше не удалось избрать „своего“ короля, так изберем самого себя „царем-властителем“ и освятим это избрание волей „своего“ патриарха…»
Воспользовавшись отвлечением русских сил на войну со шведами, крымский хан Казы-Гирей предпринял летом 1591 года набег на Москву со стотысячным войском. Хана подбивали к этому и шведы, обещая щедрое вознаграждение, но крымчаки не догадывались, что в столице, по инициативе Годунова и стараниями мастера Федора Коня, выстроили неприступную десятикилометровую стену (на месте современного Бульварного кольца). На стене организатором московской обороны Годуновым были установлены пушки и пищали. Все это было неожиданно для крымчаков, помнивших успех набега хана Девлет-Гирея двадцатилетней давности. Конное войско хана, прощупывая оборону Москвы, получило серьезный урон от артиллерийского огня. Для устрашения ханского войска Годунов приказал палить из пушек всю ночь, наводя страх и ужас на крымчаков, поручив одному дворянину донести до хана дезинформацию о прибытии к осажденным сильного подкрепления. На вопрос хана о беспрестанной стрельбе из пушек, не приносящей урона крымчакам, «пленный» сообщил, что русские стреляют на радостях от прибытия многотысячного подкрепления с обозами снарядов для пушек. Убедившись, что Москва надежно защищена, Казы-Гирей, не желая рисковать, не дожидаясь рассвета, поспешно ушел восвояси, бросив все награбленные трофеи. В память о «чудесной» победе над войском Казы-Гирея царь Блаженный приказал заложить монастырь спасительной Донской иконы Божией Матери.
Война со шведами, благодаря осторожности и дипломатическим уверткам Годунова, не имеющего больших талантов полководца, не обернулась большим кровопролитием для русских войск, она имела вялотекущий характер и завершилась к осени 1594 года заключенным перемирием в деревне Тявзино рядом с Ивангородом. Годунов сложными дипломатическими маневрами и компромиссами вернул России потерянные Грозным в ходе предыдущей Ливонской войны русские города – Ям, Ивангород, Копорье и прилегающие земли. Кроме того, Орешек (Нотебург) и Ладога также отошли к Москве, но русским пришлось уступить шведам права на Эстляндское княжество (Эстонию).
К дипломатическим успехам Годунова можно было отнести и то, что в ходе почти четырехлетней войны со Швецией потери русских войск были предельно минимальны, насколько это может быть при замороженном и размораживающемся время от времени «Северном конфликте», получившем название у финских и шведских хронографов «Долгого враждования». При этом Годунову удалось нейтрализовать короля Польши Сигизмунда Третьего, не выступившего на стороне своего отца, короля Швеции, против Русского государства.
В самом начале русско-шведской войны в 1589 году, к радости супругов Бориса и Марии, родился их долгожданный наследник Федор Борисович Годунов. В середине русско-шведской войны, в 1592 году, у царя Федора Ивановича и царицы Ирины Федоровны, к всеобщему ликованию народа и боярской Думы, родилась царевна, получившая удивительное имя Феодосия, или «Богом данная». После рождения долгожданного ребенка в честь «разрешения неплодства царицы» (после 17 лет брака) царь Федор раздал щедрые подарки не только по русским монастырям и церквям, но и в обители православных Палестины, Константинополя, Афона. То были счастливые времена для царя и его шурина-конюшего. Но, к сожалению, царевна, «Данная Богом», с покровительством святого Чудотворца Николая (поскольку родилась через 20 дней после празднования перенесения святых мощей святителя из Мир Ликийских в Бари) скончалась в феврале 1594 года. Ко времени кончины царевны не было в столице враждебных сил, способных бросить царице обвинение в бесплодии и требование развода царской четы.
Царский шурин к началу 1595 года, казалось бы, одержал безоговорочную и бесповоротную победу на всех фронтах – внутригосударственном, внешнеполитическом и личном. Именем царя и при поддержке патриарха и боярской Думы он получил в этот год титул «правителя», что не имело ранее прецедента в русской истории. Англичанин Джильс Флетчер писал по этому поводу, что Борис Федорович может считаться «по власти и могуществу царем Русским». Джером Горсей обращался к Годунову с особым иноземным пиететом: «Ты сам великий государь, Борис Федорович, как скажешь слово, так оно и будет!» Причем Горсей заключал с заметным пиететом: «Эти мои слова не были ему неприятны, как я заметил. Он уже домогался венца». Русские послы в иноземных государствах получили наказ растолковывать там всем, что Борис Федорович есть «начальный человек на земле, а вся земля от государя ему приказана, и строение его в земле таково, какого николи не бывало».
Глава 8
Сложная ситуация в стране и ее столице, предшествующая угличским событиям середины мая 1591 года – война со шведами и угроза нападения войска крымского хана, в Москве уже знали о выступивших крымчаках! – носила критический характер для правительства и правителя. Над страной нависла угроза вторжения шведов, татар и даже поляков Сигизмунда. Власти, по указанию Годунова, готовились к расширению театра военных действий, к борьбе не только с внешними врагами, но и такими же опасными внутренними мятежниками и бунтовщиками. Достаточно было случайной искры или специального поджога, хоть в столице, хоть других землях, чтобы народ, знавший о начавшейся войне на севере со шведами (на стороне которых могла выступить Речь Посполитая) и подходе к Москве войска хана Кызы-Гирея, забунтовал и восстал в разных землях Русского государства. В начале – середине мая на улицах столицы Годуновым были размещены мобильные, хорошо вооруженные отряды на случай вылазок враждебных сил и народных волнений. В такой обстановке случайная или злонамеренная гибель в Угличе царевича Дмитрия для Годунова была бы событием крайне нежелательным и крайне опасным по военно-политическим последствиям и приближения государства к великой Смуте.
Немаловажная деталь, что Годунов, поддерживаемый в этом плане абсолютным большинством бояр, дворян, воевод и купцов, всячески подчеркивал, что рожденный в седьмом браке Грозного Дмитрий Углицкий не может считаться законным наследником престола. По этой причине в царствование Федора Ивановича, с подачи его шурина-конюшего Бориса Федоровича, имя малолетнего сына Грозного Дмитрия в церкви запретили упоминать во время богослужения, молиться за его здравие.
Конец ознакомительного фрагмента.