Годы немилости Божьей

Воскресенская Ани

Дан казался отцу довольно счастливым на этот раз. Он постоянно был с Ликой и Аллес уже подумал, что стал мнительным. Все было хорошо до момента пока не появилась дочь Эдварда. Снова веселая, с лучезарной улыбкой, одетая и обвязанная в несколько шарфов. Вылезла из палатки и направилась к ним, сразу влезла под руку к Лике, и та положила голову ей на плечо. Они шептались и хихикали. Как только Дан увидел ее, все внимание старался уделить ей.

– Неужели эта девушка слепа, – размышлял Аллес, наблюдая со стороны и выпивая глотками крепкий коньяк.

– Вы тоже заметили, как счастлив Дан? – спросила

его женщина, это была Анна, мачеха Ирмы.

Аллес лишь взглянул на нее и отвел глаза. Но у женщины была явная манера располагать человека к беседе и спустя пару минут Аллес, который не говорил и больше трех слов, оживленно обсуждал с ней всю компанию молодых. Что сразу заметил Эдвард и подошел к ним.

– Что такого интересного ты рассказала, что Аллес, так отреагировал, – хмуро спросил Эдвард. Анна немного растерялась, а Аллес лишь улыбнулся.

– Вспомнил себя в их возрасте и пытаюсь понять…

– Нам их не понять, они другие, дерзкие, неуправляемые, стоит их только распустить, на секунду оставить одних и все они больше не поддаются контролю. Например, Ирма. Мне кажется, она вечно, что-то замышляет, даже во сне. У нее что ни день, так идеи. Откуда столько энергии? С виду тихая хохотушка, но не надо ее недооценивать, на деле все делает наоборот. Скажи ей небо голубое, «нет, не голубое» ответит она, «а как же белые облака и солнце и совсем оно не голубое, оно серое», – засмеялся Эдвард.

– Сейчас Аллес подумает, что ты расхваливаешь Ирму, чтобы пристроить получше, но Дан уже помолвлен.

– О чем ты, – недовольно ответил Эдвард. – Ирма и Дан друзья, она его, как брата воспринимает, они шесть лет бок о бок учились.

– Они учились вместе? – удивился Аллес.

– Ты явно многое упустил, – недовольно ответил Эдвард и увел супругу.

Аллес подошел к костру и плеснул в костер коньяк, который cтремительно вспыхнул, потом осел, также внезапно. Затем заметил. Как Дан и невеста о чем- то спорят, сын резко схватил ее за плечо и оттащил в палатку. А неподалеку стояла дочь Эдварда, с кем-то беседовала оживленно по телефону и хохотала на весь лагерь.

– Он точно ревнует, – подумал он.

Наутро Аллес в компании из двенадцати мужчин направился в горы. Они должны были вернуться спустя два дня. Но не вернулись и на третий день. Тогда родственники отправили за ними поисковой отряд.

Все были огорчены, Ирма не хотела отпускать туда отца, который был явно не опытен в этих вопросах. Спустя сутки поисков им удалось найти восемь человек, среди которых был ее отец, Аллеса и еще троих не обнаружили.

Отец только и твердил, что спасся благодаря веревке, которую ему дал в горах Аллес.

Эдвард и остальные были в порядке, слегка напуганы и замерзшие. По рассказам отца они разделились в первую ночь, когда началась метель. Но на утро так и не нашли друг друга, затем еще разделились и окончательно заблудились.

Прошло около восьми часов, известий не было, все были встревожены. А кто- то был немного рад отсутствию Аллеса, ведь в случае чего весь его гостиничный комплекс перейдет Дану, у которого с легкостью удастся все отобрать, не прилагая усилий.

Cпустя пару часов пришли печальные сообщения, двоих нашли погибшими, тела были обморожены их нашли почти у склона. Это видимо, были самые упрямые. Но не сообщалось, кто это. Больше всего исчезновением Аллеса была встревожена, почему- то жена Эдварда, хотя старалась это скрыть, от всех, но не смогла от падчерицы. Ирма с виду казалась простушкой и легкомысленной, но все чувствовала.

В три часа ночи, когда практически все спали. Ирма заметила, как мачеха вышла на улицу и направилась в сторону холма, откуда послышались шум и голоса. Спасатели привезли тела погибших, двух раненных, среди которых был Аллес и его компаньон, среди погибших один общий друг.

Это была настоящая трагедия. Все выбежали, чтобы оказать первую помощь раненным, кричали, началась некая паника. Анна подбежала, чтобы подать руку Аллесу, внезапно ее окрикнул муж. Она обернулась, он, опершись на костыль, стоял у палатки и махал ей рукой, намекая вернуться.

– Пусть Ирма поможет, ты подойди ко мне.

Ирма стояла в стороне, у нее не было малейшего желания помогать этому человеку. Она повернулась к отцу с вопросительным лицом. Он велел помочь.

Ирма нехотя подошла к нему, он недовольно глядел на ее хмурое лицо. Она осторожно подхватила его под руку и повела вглубь лагеря. Он был невероятно тяжелым, хотя она лишь придерживала его за руку. Вторая была сломана и перевязана. Аллес слегка прихрамывал. Кожа лица была обморожена и слегка кровоточила. Но она даже не захотела оказать, какую- либо первую помощь. Подвела к скамейке и сразу ушла не оглядываясь. Аллес исподлобья смотрел и пытался понять, что же такого в ней, что сын так теряется при виде ее, но ничего такого, просто юность.

Ирма подошла к отцу и видимо, эмоции захлестнули в этот момент, она не подумала, что ее, кто-либо услышит и высказалась:

– В следующий раз отправь свою жену, я тебе не сиделка, почему я, там что людей не было?

Это задело Аллеса. Как осадок осело в душе.

Утром все стали разъезжаться. Раненных забрали родственники. Аллес стоял у одного из столиков, заправлял свой рюкзак и пытался закинуть на плечо, у него это никак не выходило, рюкзак соскакивал от тяжести и ему не удавалось просунуть руку. Он уже начал нервничать, внезапно, кто-то удержал рюкзак сзади. Он медленно оглянулся и из- за рюкзака появилось милое светлое лицо Ирмы, она молча удержала рюкзак, даже не поздоровавшись. Он тоже ничего не сказал, даже не отблагодарил. Она прошла на два шага вперед затем остановилась, зажав ремешки своего рюкзака повернулась.

– Вчера, Вы хромали, странно, как быстро восстановилась. Нога. Да, Вы правильно думаете. Я не доверяю вам!

Он также ничего не ответил, отвернулся и направился в другую сторону. На этом закончилась их трагическая поездка. Эдвард с супругой уехали в разногласиях. Также, как и Дан с Ликой.

Прошло около двух недель, как выяснилось позже, у Аллеса был не перелом, а всего лишь трещина. Рука была перетянута эластичным бинтом еще некоторое время и ныла по вечерам, до скрипа зубов.

На похороны знакомых Аллес решил не ехать. Не хотел никого видеть за два раза ему стала противна вся компания, от мала до велика. Он предпочитал оставаться наедине с собой, на похороны лишь отправил соболезнования и венки от своего имени.