Годы странствий
Шрифт:
Галина. Почему же это?
Люся (очень искренне). Все-таки! И любить меня больше будет, и к другой не уйдет. (Улыбнулась.) Я иногда даже иду по улице и думаю: вот если бы он под трамвай попал, я бы так о нем заботилась.
Ольга. Ну что за чудовищные вещи вы говорите, Люся.
Люся. А что. Я правду сказала. Я верно так думаю.
Галина. Да. (Помолчав).
Люся. При чем тут рыба, я не понимаю.
На веранде появляются тетя Тася и Нина, худенькая восемнадцатилетняя девушка.
Тетя Тася. А если бы пошел дождь? Ты должна беречь голос. Он – все для актрисы.
Нина. Тетя, я это знаю. (Входит в комнату.) Здравствуйте. Чаю у вас нет?
Тетя Тася. Чайник греется, но с керосинкой произошла катастрофа. Один из фитилей совершенно в безнадежном состоянии. Он провалился куда-то вниз. (Уходит.)
Павлик. Здравствуйте, будущая Комиссаржевская. А я вас на днях на сцене видел. Вы в «Бесприданнице» цыганку изображали. Как это вы быстро, однако, на первом курсе, а уже в спектаклях участвуете.
Нина. Ну и как, я не очень выделялась?
Павлик. Я бы не сказал.
Нина. Это хорошо, а то нас ругают, если очень выделяешься. (Ольге.) Миша дома?
Ольга. Занимается. Просил не мешать ему.
Нина. Ну, мне-то можно! (Выходит в соседнюю комнату к Лаврухину.) Мишенька!
Ольга. Видали? Минуты без него прожить не может. Чуть домой явится и сразу же: «Мишенька!»
Люся. Ну, что, Павлик, может, нам уйти? Все равно Шуры нет!
Павлик. Пожалуй. Сяду-ка я на восьмой номер и поеду к себе на Божедомку. А потом придет мама с дежурства и будет огорчаться, почему я не Мечников, а обыкновенный врач районной поликлиники.
Ольга. Никуда я вас не пущу, сейчас чай будем пить.
Павлик (оживленно). И верно. А, Люся? Вдруг Шура еще сюда придет?
Галина. Боюсь, наш герой в данный момент занят бильярдом. В свое время это утешало его больше остального.
От Лаврухина выходит Нина.
Нина (шутливо раскланиваясь). В ожидании чая хозяин просит гостей к себе. Желающим будет продемонстрирована «тетя Маша» – морская свинка.
Ольга (Нине). Помешала все-таки. (Остальным.) Ладно, идемте.
Люся. Я морских свинок очень даже люблю, Александр Николаевич говорит, их препарировать гораздо приятнее, чем крыс, например.
Все уходят к Лаврухину. Из кухни возвращается тетя Тася.
Тетя Тася. Ну вот, никого нет. Забавно! То сидят-сидят и говорят о чем-то, а то вдруг встают и уйдут. Забавно. (Садится к пианино и, аккомпанируя ceбe, негромко поет.)
Захочу – полюблю,Захочу – разлюблю,Я над сердцем вольна,Жизнь на радость дана.Появляется Ведерников, под левым глазом у него синяк, бровь заклеена черным пластырем. Он останавливается в дверях и с видимым удовольствием слушает пение тети Таси.
Ведерников (бурно аплодируя). Браво! Браво, Настасья Владимировна!
Тетя Тася. Шура? Ну конечно, это вы, Шура. Вот вас я всегда, всегда рада видеть. Правда, слово «видеть» в моих устах звучит несколько комично.
Ведерников. Настасья Владимировна, прошу! (Протягивает коробку шоколада.) Ваши любимые с ликером.
Тетя Тася (она смущена и очарована). Опять? Но это безбожно, Шура! Вы разоритесь.
Ведерников. Разорюсь – пущу себе пулю в лоб, и все будут про вас говорить: «Вот женщина, которая погубила Шурку Ведерникова!»
Тетя Тася (звонко хохочет). Вы невозможный человек! И все-таки я вас ужасно люблю. (Ест конфеты.)
Ведерников. Кстати, давно собираюсь спросить: почему вы не вышли замуж, Настасья Владимировна?
Тетя Тася (шутливо). Говорят, что я была очень красива. А умные мужчины боятся красивых женщин и женятся на дурнушках. Так что на нашу долю остаются только дураки. (Неожиданно вскакивает.) Я тут с вами болтаю, а в кухне, вероятно, разыгрываются необычайные события. Закипел чайник, или снова явилась эта ужасная собака! (Быстро уходит.)
Из комнаты Лаврухина появляются Люся и Павлик.
Люся (увидев Ведерникова). Наконец-то! Я так беспокоилась. Где ты ночевал сегодня?
Ведерников. У приятеля. Здравствуй, человечек! (Целует Люсю.) Идти домой с разбитой физиономией было как-то глупо. (Подозрительно.) Вероятно, у меня был жалкий вид вчера, a?
Павлик. Нет-нет, ты очень достойно держался.