Шрифт:
Сергей Кузнецов
Гоголь и его души
Комедия в 6 сценах.
Действующие лица:
Гоголь Николай Васильевич – автор поэмы «Мёртвые души».
Персонажи поэмы «Мёртвые души»:
Чичиков Павел Иванович – сидит вразвалку, в галстуке-бабочке, с жеманными манерами, с хитрым взглядом. В руках несессер.
Ноздрёв – беспардонный, громко говорит, подвижен, постоянно врёт, одет небрежно, волосы взъерошены, слегка пьян.
Манилов – «глаза сладкие, как сахар», манеры заискивающие, мечтатель. В руках цветок.
Собакевич Михайло Семёнович – неуклюж, одет мешковато.
Плюшкин – в джинсах с дырками на коленях, в заплатах, на плечах женский пуховой платок, на голове шляпа поверх головного платка.
Коробочка Настасья Петровна – в возрасте. На голове чепец.
На сцене единственный стул со спинкой. Действие происходит в наше время. Гоголь по очереди встречается с персонажами своей поэмы «Мёртвые души».
Сцена 1
Чичиков и Гоголь
Чичиков и Гоголь спорят между собой об исторической роли литературы Гоголя и о судьбе его персонажей. Чичиков начинает дискуссию вежливо, с претензией на особое знание, потом сходит на нахальный тон и фамильярное обращение. Гоголь не может понять значение своих персонажей и их живучесть в современных условиях.
(Входит Чичиков, обращается к зрителям).
Чичиков. Милостивые господа, позвольте представиться! (Делает поклон зрителям.) Чичиков! (Манерно раскланивается.) Павел Иванович! (Ещё один поклон.) Бизнесмен… предприниматель… (Садится на стул вразвалку, ставит несессер на пол, достаёт из внутреннего кармана пилочку для ногтей и начинает обрабатывать ногти.)
Надеюсь, вы слышали о моих похождениях в прошлом. Но! (Палец вверх.) Время идёт… прошлое осталось в прошлом. А что же ныне? Вот вопрос…
(Входит Гоголь и начинает растерянно ходить вокруг Чичикова).
Гоголь. Ба, Павел Иванович, вы ли это? Какими судьбами?
Чичиков. Проездом… проездом… в город Н-ск. По делам, знаете ли…
Гоголь. Полноте, сударь… Каковы же дела ваши нынче?
Чичиков. Бизнес… да… бизнес.
Гоголь. Понимаю-понимаю. Даже сразу вижу, что бизнес ваш успешен. А встречаетесь ли с нашими? Со старыми знакомыми…
Чичиков. Временами… Занят-с… Старики-то уж не те… возраст, нельзя забывать.
Гоголь. Интересно, как живёте? Позвольте осведомиться…
Чичиков. А можно и осведомиться… можно и поговорить… (Встаёт, прохаживается, снова садится.) Есть ведь о чём. Давно хотел и сам…
Гоголь. За столько лет, что мы с вами, так сказать, знакомы – всё не удавалось поговорить по душам.
Чичиков. Позвольте поправить вас – не по душАм, а по дУшам. Мне эта тема ближе как-то…
Гоголь. А хоть бы и так, слушаю вас. Интересно. И что же?
Чичиков. Драгоценнейший вы наш, Николай Васильевич! Уж давно хотел вам сообщить «пренеприятнейшее известие». Я это ваше произведение, с позволения сказать, ну… «души… мёртвые»… вообще не понимаю. Хоть сам там активно участвую.
Гоголь. Так-так. Продолжайте.
Чичиков. Вы вот, уважаемый Николай Васильевич, текстов-то своих уж много написали-с. А осознать-то значения своего труда не можете-с. Не получается это у вас. Уж простите меня великодушно, дорогой автор. Я, само собой разумеется, всего лишь ничтожный коллежский советник, да к тому же ваш простой персонаж. Нас-то, персонажей, на страницах много… А вы, несомненно, величина мировая. Это уж так! Но мнение своё я имею по разному поводу, и не премину его высказать. Уж простите меня ещё раз.
Гоголь. Ничего-ничего, милостивый государь. Мне ваше мнение как раз даже интересно.
Чичиков(пафосно). Тогда извольте выслушать. Я знаю, что вы солидный писатель. Да-да, конечно. Ваши творения бессмертны, переведены на многие языки. Это да! Только вот зачем всё это? Как осознать-с? Сами-то ведаете?
Гоголь. А что тут ведать-то? Литература… жизнь народа… характеры... старался правдиво.
Чичиков. А вот и не так-с. Многих своих героев вы угадали, да. Но, смею вас заверить, бессознательно-с… просто попали пальцем в небо. (Жест пальцем в небо.) Да и насчёт правдивости – как-то не получается.
Гоголь. Отчего же не получается насчёт правдивости, позвольте осведомиться? Хм… Однако! Разговор приобретает неожиданный поворот. Персонаж критикует своего автора. Не бывало ещё такого. Интересно. И что же вы такого осознали, чего не понял я?
Чичиков. А осознал я неправильность вашей, с позволения сказать, поэмы… Одно слово «поэма» уже настораживает. Ни одного стиха нет, а оно поэма… (Смеётся.)
Гоголь. Да так уж родилось, так я решил, так тому и быть.
Чичиков. «Я так решил»? Это до издания книги вы можете что-то решать, пока текст в черновиках и в рукописи. А уж после – ни-ни! Не ваше! Книжечка напечатана – всё, руками не трогать и, тем более, в печку не совать!
Гоголь. Ого! Какой вы, Павел Иванович, стали самостоятельный.
Чичиков. Каждый персонаж рано или поздно становится самостоятельным. Пора бы вам, сударь, это уже и понять. Давно ведь пишете. Опыт имеется. Первый признак автора-классика – это когда его персонажи начинают «гулять» сами по себе. Оторвались вы, сударь, от жизни. Всё по Италиям разъезжали, по Неаполям. Хотели удивить мир сочинением о хитром аферисте? Вам бы по поварской части лучше пойти, а не по литературной. Вот с пастой итальянской у вас получилось получше, чем с «душами». На кухне-с… там бы свои таланты и проявляли.