Гоголь в Диканьке
Шрифт:
Вот несколько сценок из этой поездки в записях Л. И. Арнольди:
«Когда наступил день отъезда, Гоголь приехал ко мне со своим маленьким чемоданом и большим портфелем. Этот знаменитый портфель заключал в себе второй том «Мертвых душ», тогда уже почти конченных вчерне.
…Портфеля не покидал Гоголь во всю дорогу. На станциях он брал его в комнаты, а в тарантасе ставил всегда подле себя и опирался на него рукою…
…Мы много смеялись, Гоголь был в духе, беспрестанно снимал свою круглую серую шляпу, скидывал свой зеленый камлотовый плащ и, казалось, вполне наслаждался
…У трактира городничий с нами раскланялся. На сцену явился половой и бойко повел нас по лестнице в особый нумер. Гоголь стал заказывать обед, выдумал какое-то новое блюдо из ягод, муки, сливок и еще чего-то, помню только, что оно вовсе не было вкусно. Покуда мы обедали, он все время разговаривал с половым, расспрашивал его, откуда он, сколько получает жалованья, где его родители, кто чаще других заходит к ним в трактир, какое кушанье больше любят чиновники в Малоярославце и какую водку употребляют, хорош ли у них городничий и тому подобное. Расспросил о всех живущих в городе и близ города и остался очень доволен остроумными ответами бойкого парня в белой рубашке, который лукаво улыбался, сплетничал на славу и, как я полагаю, намеренно отвечал всякий раз так, чтобы вызвать Гоголя на новые расспросы и шутки…
…Мы ехали довольно тихо, а он беспрестанно останавливал кучера, выскакивал из тарантаса, бежал через дорогу в поле и срывал какой-нибудь цветок; потом садился, рассказывал мне довольно подробно, какого он класса, рода, какое его лечебное свойство, как называется он по-латыни и как называют его наши крестьяне. Окончив трактат о цветке, он втыкал его перед собой за козлами тарантаса и через пять минут бежал опять за другим цветком, опять объяснял мне его качества, происхождение и ставил на то же место. Таким образом, через час с небольшим образовался у нас в тарантасе целый цветник желтых, лиловых, розовых цветов…»
В Калуге Гоголь провел около двух недель. Опять те же хлопоты, те же расспросы. Беседы с губернатором и его женою, знакомство с губернской чиновной иерархией, плутания по лавкам, по магазинам. В Москве его уже узнавали – студенты, литераторы, завидев его гуляющим по Никитскому, знали, что это Гоголь, показывали на него, ходили за ним. Слава, о которой он мечтал в молодости, сейчас досаждала, мешала нырнуть глубоко в московскую толпу. В Калуге было проще. Тут – что книгопродавец, что купец, что просто прохожий – были рады показать ему и то и это и растолковать про то и про это, не спрашивая с него ни внимания, ни благодарности.
Калуга была типичный губернский город. Она находилась вблизи Москвы, но вместе с тем порядочно от Петербурга. Царская фамилия и иные высшие чины заезжали сюда редко, гораздо реже, чем, например, в Полтаву. Тут была глушь и не глушь, бойкая жизнь и тихая – как раз то, что нужно было Гоголю. Как Чичиков у него в поэме – ни толстый ни тонкий, «ни то, ни се», так и город, в котором он обделывает свои делишки, тоже такой же. Губернатор есть, палаты на месте, полицмейстер, прокурор, суд – те же, что и во всех городах. И свой бомонд, и свой «низ», и так же в воскресные и табельные дни трактир закрыт до окончания обедни.
Москва со всех сторон была окружена такими городами – Калуга, Тула, Ярославль, Владимир. И каждый из них походил на город, в котором протекает действие первого тома «Мертвых душ», и на Тьфуславль, в котором разворачиваются события второго тома. Только в Тьфуславле имеет резиденцию генерал-губернатор,
По пути в Калугу путешественники погостили четыре дня в имении Смирновых Бегичево. Здесь их встретила сама Александра Осиповна, Гоголь был в прежнем хорошем настроении, он ходил по полям, заговаривал с косцами, съездили в находящееся поблизости имение Гончаровых Полотняный Завод.
Здесь живал Пушкин, тут в первые годы вдовства поселилась Наталья Николаевна с детьми.
В большом доме Гончаровых, в усадьбе царило запустение. Лениво ходили по двору куры, сад зарос.
Гоголь прошелся по запущенному парку, пересек небольшой луг и провел несколько минут в уединении на берегу тихой речки с названием Суходрев. Густая тень ив хранила прохладу, тихо бежала река, мир господствовал над этой мирной землей, но не было на ней уже Пушкина.
30 июля Гоголь писал из Москвы А. М. Вьельгорской: «Я ездил взглянуть на некоторые губернии поблизости Москвы, был в Калуге, где прогостил несколько дней у Александры Осиповны; возвратился снова на короткое время в свою комнатку в Москве…»
10
Гоголь то оставляет Москву на недолгое время, то вновь запирается в своей комнатке на Никитском бульваре. Летом он, как правило, у кого-нибудь на дачах или едет (в 1850 году) в Васильевку, зимует одну зиму (1850/51 года) в Одессе, но возвращается обратно. Его еще тянет, как он говорил, в «теплые края», но Россию, Москву он не рискует оставить не только на год – на два, но даже и на месяцы. Он вновь приезжает в Калугу, навещает Оптину пустынь под Козельском, гостит у Аксаковых в Абрамцеве, где понуждает старого Аксакова писать, и слушает его «Записки ружейного охотника» и «Записки об уженье», знакомится с А. Н. Островским, будущим автором «Истории России» С. М. Соловьевым, встречается с И. С. Тургеневым.
Гоголь, как правило, избегал встреч с литераторами. Он предпочитал знакомства с людьми, которые могли сообщить ему нечто, чего он сам не знал. Но все же случай иногда сводил его и с писателями. Еще в 1848 году такая встреча состоялась на квартире А. А. Комарова. Вот как ее описывает присутствовавший на ней И. И. Панаев: «Гоголь изъявил желание А. А. Комарову приехать к нему и просил его пригласить к себе нескольких известных новых литераторов, с которыми он не был знаком. Александр Александрович пригласил между прочими Гончарова, Григоровича, Некрасова и Дружинина… Мы собрались к А. А. Комарову часу в девятом вечера. Радушный хозяин приготовил роскошный ужин для знаменитого гостя и ожидал его с величайшим нетерпением… В ожидании Гоголя не пили чай до десяти часов, но Гоголь не показывался, и мы сели к чайному столу без него.
Гоголь приехал в половине одиннадцатого, отказался от чая, говоря, что он его никогда не пьет, взглянул бегло на всех, подал руку знакомым, отправился в другую комнату и разлегся на диване. Он говорил мало, вяло, нехотя… Хозяин представил ему Гончарова, Григоровича, Некрасова и Дружинина. Гоголь несколько оживился, говорил с каждым из них об их произведениях, хотя было очень заметно, что не читал их…
…От ужина, к величайшему огорчению хозяина дома, он… отказался. Вина не хотел пить никакого, хотя тут были всевозможные вина.