Гоголь в жизни

Вересаев Викентий Викентьевич

Все это жизнеотношение Гоголя стояло в резком противоречии с его сатирическим, глубоко отрицательским талантом. Революционная часть общества и молодежь восторженно приветствовали Гоголя за сокрушительные удары по существующему строю, но сам он тяготел к самым реакционным {21} кругам общества, не исключая из круга своих симпатий даже таких изуверов-мракобесов, как Стурдза, Вигель, Бурачок, с благоговейным обожанием относясь к ненавидимому всеми императору Николаю. Самою большою болью Гоголя было то, что в его обличениях читатель не хотел видеть высмеивание "частных случаев", а воспринимал их как подрывную работу, направленную на самый строй, создавший возможность подобных "случаев".

И вот в последующих томах "Мертвых душ" Гоголь ставит себе целью дать "положительные образы" русских людей - выставить их в "ярко-живых, говорящих примерах, способных подействовать силою", как пишет он в своем обращении к шефу жандармов, графу Орлову. Этими показательными образцами примерной жизни должны были явиться у Гоголя: ловкий приобретатель, помещик Костанжогло, добродетельный винный откупщик, миллионер Муразов, благородный генерал-губернатор, благочестивый священник и, наконец,- сам царь Николай, милосердием своим возрождающий к новой жизни раскаявшегося Чичикова.

Гоголь работал над второю частью "Мертвых душ" упорно, мученически. Писал, оживал надеждою, падал духом, уничтожал написанное, с новой энергией и верой принимался за работу. Все последние десять лет жизни он работал только над этим трудом, только им одним и жил. В нем он видел высочайшее свое призвание, великий долг, не исполнив которого не считал возможным умереть. И ничего не получалось. И перед смертью он в отчаянии бросил в огонь, по-видимому, совсем уже готовый к печати второй том.

Психиатры, писавшие о Гоголе, усматривают в дошедших черновиках второго тома такое явное ослабление творчества, что без всяких колебаний объясняют это ослабление болезнью Гоголя. Бесспорно, последние пятнадцать лет своей жизни Гоголь был глубоко болен, работал трудно. Однако в тех частях второго тома, где звучит прежний издевательский гоголевский смех, и образы его обладают совершенно прежнею силою. Генерал Бетрищев, Петр Петрович Петух, Кашкаров достойны стать рядом с самыми яркими образами первого тома; несравненный Чичиков во втором томе нисколько не потускнел и наново пленяет нас своею ловкостью почти военного человека и фраком наваринского дыма с пламенем. Горестное снижение творчества мы замечаем только там, где Гоголь начинает рисовать показательных "хороших людей". Мог ли бы он облечь их в плоть и кровь, мог ли бы заставить засветиться героическим светом, если бы даже был здоров, если бы способен был гореть молодым вдохновением, каким горел в лучшую пору творчества? Конечно, не мог.

У нас нет оснований сомневаться в субъективной искренности Гоголя. Художественное воплощение своих смехотворно убогих идеалов Гоголь считал великим своим "душевным делом", священным подвигом, который на него возложил сам господь бог. Но тем хуже для Гоголя. Объективно он целиком старался работать на пользу дворянско-чиновничьего сословия и опиравшегося на него царского самодержавия, для них он старался обломить острие у самого сокрушительного своего оружия - смеха, для них пытался неистовые свои насмешки и издевательства сменить на гимны и акафисты. Это ему не удалось. И в этом была его казнь. Над этою ношею обломал себе крылья его благородный гений и, вместо взлета ввысь, в беспомощных судорогах пополз по земле. Гоголь это видел, но причины {22} не понимал и бросил в огонь опостылевший труд, над которым подвижнически работал долгие годы.

Конечно, Гоголь был тяжело болен. Конечно, в последние годы работал трудно. Но обессилело его творчество не потому, что он уже не в состоянии был рисовать Собакевичей, городничих и купцов Абдулиных, а потому, что Собакевича он пытался перерядить в Костанжогло, городничего - в благородного генерал-губернатора, Абдулина - в непроходимо добродетельного винного откупщика Муразова. Этого не смог бы сделать и гений из гениев в самом буйном расцвете творчества.

* * *

Источники, на которые приходится ссылаться часто, привожу в сокращенном написании. Вот их полные заглавия:

Аксаков С. Т. История знакомства.- "История моего знакомства с Гоголем". Рус. Арх., 1890, том II, особ. приложение.

Анненков П. В.- Литературные воспоминания. Спб. 1909.

Барсуков Н. П.- Жизнь и труды М. П. Погодина. 22 части. Спб. 1888-1910.

Боткин М. П.- А. А. Иванов, его жизнь и переписка. Спб., 1880.

Гербель Н. В.- Гимназия высших наук и лицей кн. Безбородко (ред. Гербеля). Изд. 2-е. Спб., 1881.

Гоголевский сборник. Киев, 1902.

Гоголь-Головня О. В.- Из семейной хроники Гоголей. Мемуары. Изд. газ. "Киевская Мысль". Киев. 1909.

Из прошлого Одессы. Сборник, составленный Л. М. де-Рибасом. Одесса. 1894.

Ист. Вестн.- журнал "Исторический Вестник", под ред. С. Н. Шубинского.

Иордан Ф. И.- Записки. М. 1918.

Кирпичников А. И. Хронологическая канва.- Опыт хронологической канвы к биографии Н. В. Гоголя. М. 1902. В полном собрании сочинений Гоголя, изд. И. Д. Сытиным.

Кулиш П. А.- Николай М. (П. А. Кулиш). Записки о жизни Н. В. Гоголя. Два тома. Спб. 1856.

Никитенко А. В.- Записки и дневник. Изд. 2-е. Спб. 1905.

Ост. арх.- Остафьевский архив кн. Вяземских. Изд. гр. С. Д. Шереметева. Спб. 1899 и сл.

Панаев И. И.- Литературные воспоминания. Полн. собр. соч., том шестой. Спб. 1888.

Переписка Я. К.. Грота с П. А. Плетневым. Три тома. Спб. 1896.

Письма.- Письма Н. В. Гоголя. Редакция В. И. Шенрока. Четыре тома. Спб. Изд. А. Ф. Маркса.

Рус. Арх.- журнал "Русский Архив", под ред. П. И. Бартенева.

Рус. Стар.- журнал "Русская старина", под ред. М. И. Семевского.

Смирнова А. О.- Автобиография. Ред. Л. В. Крестовой. Изд-во "Мир". М. 1931.

Смирнова А. О. Записки.- Записки, дневник, воспоминания, письма. Изд-во "Федерация". М. 1929.

Соллогуб В. А. гр.- Воспоминания. Спб. Изд. Суворина. 1887.

Тарасенков А. Т., д-р.-Последние дни жизни Н. В. Гоголя. Спб. 1857.

Шенрок В. И. Материалы.- Материалы для биографии Гоголя. Четыре тома. М. 1892-1897. {23}

Подстрочные примечания не подписанные принадлежат составителю. Ему же в тексте принадлежат заключенные в скобки слова и фразы, набранные курсивом,- объясняющие или исправляющие текст. Цитаты из источников, писанных на иностранных языках, приводятся в русском переводе. В скобках отмечается, что подлинник писан на таком-то иностранном языке (польск., франц.). Цитаты из писем помечаются просто именами автора письма или адресата, напр.: "Гоголь - В. А. Жуковскому, 2 дек. 1843 г.". Это значит: Гоголь в письме к Жуковскому. Цитаты из сочинений Гоголя приводятся без ссылок на определенное издание его сочинений. По заглавию и указанной главе всякий легко найдет цитату в любом имеющемся у него под руками издании Гоголя.

В. ВЕРЕСАЕВ

Москва. Апрель 1932 г. {24}

I

Предки Гоголя

Гоголи-Яновские

1. Евстафий (Остап) Гоголь, полковник Подольский, а потом Могилевский, 1658-1674. Умер в 1679 г.

2. Прокофий, польский шляхтич.

3. Ян, польский шляхтич.

4. Демьян, священник села Кононовки.

5. Афанасий, род. в 1738 г., секунд-майор. Жена его - Татьяна Семеновна Лизогуб.

6. Василий (отец писателя), коллежский асессор, умер в 1825 г. Жена его Марья Ивановна Косяровская.