Голландский без проблем
Шрифт:
— Куда?
— На выставку динозавров.
Точно, я обещал Кентену, что мы пойдём смотреть на движущихся динозавров во Дворец открытий.
Я бормочу сквозь пену для бритья:
— Сегодня воскресенье — там, наверное, толпы народа.
Кентен тут же тянет плаксивым голосом, которого я не выношу:
— Но ты же обещал, что мы пойдём!..
Я кричу:
— Хорошо, пойдём, пойдём! Тьфу ты, я порезался. Ты можешь оставить меня хоть на две минуты?!
Ну почему я с самого утра кричу? Моя мать никогда не кричала. Она говорила: «Авторитет — во взгляде». У моей матери были чёрные глаза. А у меня голубые.
— Ну что, идём? — спрашивает меня Кентен.
Он уже надел куртку. А Артур держит в руках свой чемоданчик.
— Я еду на поезде к маме.
Не кричать. Я пристально смотрю на обоих и спокойно говорю:
— Нет, сейчас мы пойдём за покупками, потому что нужно кушать.
— Гренки? — с тревогой в голосе спрашивает Артур.
Само собой, Кентен театрально срывает с себя куртку и, всхлипывая, валится на диван.
— Мы никогда не пойдём!
А Артур хочет идти за покупками. Он берёт меня за руку.
— А ты мне купишь соску для кака-колы?
У Артура свои представления о сосках. Он их поливает водой, потому что они липкие, а затем вытирает тряпкой.
Сегодня я решил устроить обед из четырёх десертов. Я купил киви для фруктового салата. В это время года они стоят дорого.
— 8 франков за штуку, Кентен, а я купил 4. Сколько я отдал?
— Кукиш с маслом.
Артур давится от смеха. Я кричу:
— Прекрати мыть свою соску, Артур!
Артур бормочет:
— Прекрати, или я намылю тебе шею, ивцеголовый!
Я поворачиваюсь к Кентену:
— Что он сказал?
Кентен пожимает плечами:
— «Яйцеголовый». Это с кассеты про Багса Банни.
Всё, фруктовый салат готов. Теперь пирог с грушей.
— Папа, — спрашивает Кентен ни с того ни с сего, — а ты знаешь, с какой скоростью бегали динозавры?
— Э-э-э…
— Максимальной скоростью, — уточняет Кентен.
— А? По прямой или с поворотами? Артур, закрой кран!
— Или ты у меня попляшешь, ивцеголовый, — бормочет Артур.
— Так, папа, ты знаешь или нет? — беспокоится Кентен. — Это 40 км/ч. А ты знаешь, сколько весит брахиозавр?
— До завтрака или после?
— 50 тонн, — наносит мне удар Кентен. — Он самый тяжёлый из динозавров. А ещё знаешь…
Я кричу:
— Нет, нет, я не знаю! Артур, спустись оттуда, ты упадёшь!
— Я пузырюсь, — говорит Артур, который вылил уже полбутылки жидкости для мытья посуды в свою соску.
Я поворачиваюсь к Кентену:
— Что он делает?
— Пускает пузыри. Это с кассеты про Мими Кракра.
Громкий крик. Артур упал с табурета. От неожиданности я роняю блюдо для пирога, и оно приземляется на ногу Кентену. Теперь мы кричим втроём: «Моя голова!» — «Моя нога!» — «Моё блюдо!»
Я не знаю, как моя мать управлялась с четырьмя мальчишками! Я хватаю Артура, сажаю его на диван перед телевизором.
— А сейчас, яйцеголовый, смотри «Багса Банни» и не шевелись!
Я включил телевизор. Артур с удивлением уставился на меня. Я стараюсь сделать как можно более чёрные глаза. Уголки рта начинают дрожать. Он даже не решается плакать. Неужели?! У меня тоже есть авторитет!
— Мы пойдём когда смотреть на динозавров? — стонет мой старший сын.
— «Мы пойдём когда» — разве так говорят? Чему тебя учат в школе?
— Весу брахиозавров.
Этот мальчишка меня раздражает. Я захлопываю дверь кухни перед его носом. Ну и кавардак! Нужно собрать осколки, вытереть тесто, выбросить нарезанные груши. А мне ужасно противно прикасаться к половой тряпке. Я помню день, когда моя мать пыталась заставить меня вытереть кофе, который я пролил на кафельный пол. Кажется, она тогда дала мне пощёчину. По правде говоря, её авторитет был, наверное, не только во взгляде. Я же ни разу не ударил своих детей. НИ РАЗУ. Лицо ребёнка священно.
Я не слышу ни звука, не считая голоса Багса Банни. Надеюсь, я не травмировал Артура. Мышиными шагами я возвращаюсь в гостиную…
…Оба сидят на диване. Артур сосёт палец, удобно пристроившись рядом с братом. Их бы сфотографировать сейчас. Я тихо спрашиваю:
— Ну что, обедать?
Они смотрят на меня как будто из другого мира. Я разрушил очарование момента.
— Ивцеголовый! — говорит мне Артур.
Я поставил йогурты, фруктовый салат и печенье «Четыре четверти» на стол. Букет посередине придаёт обеду праздничный вид.
— Это что за штука? — спрашивает Кентен, протягивая мне йогурт.
— Это йогурт с киви, бананом и манго.
— Какая гадость.
Артур заливается смехом. Иногда так хочется дать оплеуху.
— Кентен, я же просил тебя не говорить грубости при твоём брате!
Мы едим в тишине.
— Можно включить телевизор?
— Как хочешь.
Обычно это запрещено.
— А после того как ты попьёшь кофе, — нерешительно начинает Кентен, — мы… может, мы пойдём смотреть на динозавров?
Я чуть было не крикнул: «Да!», но вспомнил, что Артур должен спать днём.
— Не сейчас, Кентен. Твой брат должен поспать после обеда.
Кентен взрывается:
— Я так и знал! «Твой брат должен спать», твой брат то, твой брат сё! Почему он, почему всё время он?
Я тоже в свою очередь взрываюсь:
— А ты думал, ты один на земле? Да, у тебя есть брат, и ты должен быть рад!
Я беру Артура на руки:
— Пойдём, малыш, в кроватку. Я расскажу тебе сказку.
— Кентен злюка, — удовлетворённо выдаёт Артур.