Голливудские жены

Коллинз Джеки

— Тогда за ленчем.

Без особого желания, со вздохом она согласилась:

— Ну ладно.

Потом Монтана увидела Росса Конти. На вид прямо-таки красавец. Куда делся стареющий актер, с которым она обедала в «Ма Мезон»?

Он посидел под лампой для загара. Слегка подкрасил волосы — скрыть седину. Массаж лица. Просто массаж. Двухдневное голодание. Особые глазные капли, чтобы избавиться от красноты в белках.

— О боже! — ужаснулась Монтана. Перед ней была парочка голливудских звезд,

которые во что бы то ни стало хотят выглядеть как можно лучше, и черт с ним, с фильмом. Но дело они будут иметь с ней, а она такого не потерпит.

Только у Бадди вид нормальный. Что он ни делает, ничто не может скрыть его животной сексуальности. Нельзя не понять, что Он с легкостью окажется победителем в этом фильме — сумеет она добиться от него хорошей игры или нет.

Знакомясь с ним, Джина надолго задержалась. Она изучала его, как ювелир драгоценный камень.

Пока Джина разглядывала Бадди, к ней пристреливался Росс.

Такого бюста, как у нее, он давно не видел. Почему он не мог найти такую женщину, чтобы сиськи у нее были, как у Джины, соски — как у Карен, деловая хватка — как у Сейди, а позаботиться о нем она умела, как Элейн?

На приеме он избегал Сейди. Так с ним обошлась — никогда ей этого не простит.

А смеется-то последним он. Играет в «Людях улицы», хотя и разозлился не на шутку, увидев новый сценарий. Его роль сократили до ужаса.

— Не волнуйся, — заверила его Монтана. — Плюнь на урезанный вариант. Снимать будем по первоначальному — только чтобы Оливер не узнал.

Сейди наблюдала за Россом, испытывая и раскаяние, и удовлетворение. Она знала, что оскорбила его… гордость его по крайней мере задела.

Но разве это месть, если сравнить, как он с ней обошелся?

Надо бы, чтобы он ответил сполна. Слишком поздно — он ее избегает. Напрасно. Она-то могла бы выбить для него сумму вдвое больше, чем та, на которую он согласился.

Бадди сиял. Быть на виду — его стихия. Блистающая звезда.

Ну, может, и не звезда пока, но на орбиту вышел, это точно. Уже совсем готов взмыть вверх.

Хорошенькая курносая негритянка представилась:

— Привет, я Верджи из «Тин Топике». — Она вертела в руках магнитофончик. — Можно задать несколько вопросов?

Он улыбнулся.

— С удовольствием отвечу.

Говорить о себе становится привычкой. Двадцать три интервью за пять дней. В уборную сходить некогда, а не то что разыскать Ангель. Он звонил ей только один раз. Чтобы вернуть ее, нужно время и пространство.

Верджи щелкнула магнитофончиком.

— Где вы родились? — спросила она.

Тонкий голосок с придыханием. Над верхней губой капли пота. Нервничает, разговаривая с ним?

— В Нью-Йорке, — соврал он. — Кухня ада. Трудно было, но я справился.

— Когда

вы приехали в Голливуд?

— В прошлом году. Всю дорогу из Нью-Йорка ехал на попутных машинах. Когда добрался сюда, попытал счастья на нескольких работах. Спасатель, спортивный вожатый у ребят, таксист.

Вот так. — Он помолчал. Для большего впечатления. — Однажды ко мне в такси села Сейди Ласаль — и бац! «Вы актер?»— говорит, «Да», — отвечаю. «Тогда, — говорит, — я хочу, чтобы вы немедленно встретились с Оливером Истерном».

У Верджи глаза на лоб полезли.

— Нуда!

— Все было как во сне. На следующей неделе — кинопроба.

Вы не поверите.

Она записала каждое его слово.

— Все в порядке, Бадди? — поинтересовался Пусскинс Малоне, глава отдела по связям с прессой, который помог ему сочинить его новую биографию.

Бадди утвердительно сложил кружком большой и указательный пальцы.

— Тебя хотят сфотографировать с Джиной. Извините нас, дорогая.

Верджи кивнула.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Я буду следить за вашим фильмом. Может быть, мы еще поговорим, когда фильм выйдет.

— Конечно. Непременно. — Не кинозвезда, а сама любезность. Ему это нравилось.

— Ты захватил набор для прессы, дорогой? — спросил Пусскинс, — Снимки, биография — все на столике у входа. Если еще что-то понадобится, только звякни мне.

— Обязательно.

— Миловидная крошка, — заметил он, поспешая с Бадди к Джине, которую плотной стеной обступили восторженные фоторепортеры. — Еще не знаком с этой сверхблядью?

— Не имел удовольствия.

Пусскинс цинично рассмеялся.

— Гунн Аттила с сиськами!

— Не в моем вкусе.

— Неважно. А вот ты — в ее ли вкусе? Если да — спасайся бегством!

— Спасибо, но я уже знаю, что случилось с Нийлом Греем.

— Ему еще повезло. Кое-кто из ребят нырял промеж этих ляжек и на неделю пропадал из виду!

Джина встретила его голодным взглядом, деланной улыбкой и мощно выпяченной грудью.

— Разве он не сексуален, дорогуши? — проворковала она репортерам.

— Поцелуй его, Джина.

— Обними его, Джина.

— Немного побольше разрез на груди, Джина.

Она вцепилась в Бадди и приняла все те позы, какие были нужны.

Он заметил, что при всей своей косметике, шиньоне и кокетливых шутках она холодна как ледышка.

Пока фоторепортеры, не переставая, щелкали, она отдавала ему распоряжения: «Улыбайся. Прими сексуальный вид. Ради бога, отодвинься. Моя тень на тебя падает. Чем ты потом будешь занят?»

Ему вспомнился старый анекдот:

«Я к тебе и десятифутовой палкой не притронусь». — «Найди мне палку в десять футов, а сам можешь катиться».