Голливудские жены
Шрифт:
Он вел жизнь одиночки. Чего и хотел.
У него завязалась дружба с Рэнди Феликсом, учившимся на актера, и порой он голосовал, чтобы попасть в Голливуд, где Рэнди посещал «Курсы актерского мастерства Джой Байрон. Метод Станиславского». Джой Байрон была старой англичанкой с голосом как ржавая пила. Она носила цветастые платья и не расставалась с зонтиком. Ученики обожали ее и дважды в неделю регулярно собирались для преклонения в заброшенном складе в трущобах за Уилширским бульваром. Когда Рэнди бросил курсы и занялся чем-то другим, Бадди продолжал
Джой Байрон сказала, что он талантлив, а уж кому было знать, как не ей! В свое время она играла с самыми лучшими — с Оливье, Гилгудом и всеми прочими английскими знаменитостями. Во всяком случае, так утверждала она, и Бадди был склонен ей верить.
По мере того как актерская лихорадка в его крови набирала силу, пляж утрачивал притягательность. Покинуть его представлялось логичным. Рэнди, снимавший с двумя девушками дом в Западном Голливуде, говорил, что для Бадди у них всегда найдется комната. И за несколько дней до того, как ему исполнилось двадцать, Бадди водворился там.
Дом оказался развалюхой, девушки — активными лесбиянками, но голливудский адрес — это голливудский адрес. Бадди сразу же почувствовал себя там как дома. Были только две трудности — отсутствие денег и отсутствие машины. Жить на пляже — это одно, а в городе — совсем другое. Рэнди словно бы всегда был при деньгах, и теперь Бадди спросил у него, каким образом он их зарабатывает.
— Беру за то, что ты делаешь даром, — объяснил Рэнди. — У меня есть агент, который прикарманивает двадцать процентов и устраивает все. Никаких неурядиц. Никаких хлопот. Я продаю хер желающим дамам. Это повеселей, чем жарить сосиски!
— Ты продаешь… что?!
— А ты попробуй, Бадди. Я получаю комиссионные с каждого жеребца, которого привожу в конюшню.
Оба покатились со смеху.
— Правда? — пропыхтел Бадди между приступами смеха. — Правда?
Рэнди кивнул. Он был пяти футов девяти дюймов роста, с приятной внешностью, но и только. Большой нос, небольшие глазки, отсутствие коренных зубов. Когда смеялся, это последнее было очень заметно.
— Чтоб меня приподняло и хлопнуло! — воскликнул Бадди.
Рэнди отвел его к своему агенту — черному гомосексуалисту, с ног до головы одетому в тугую белую кожу.
— Но без… э… заказчиков мужского пола, — промямлил Бадди, сам не веря тому, что он решился на такое.
— Без мужчин? — фыркнул агент, которого молодые жеребцы его конюшни ласково называли Тряпичник. — Ты что, извращенец?
Так началась его жизнь мужской проститутки. В первый раз он очень опасался, что у него не встанет. Он встретился с заказчицей в квартире, которую обеспечил Тряпичник. Дама опоздала на двадцать минут — довольно пожилая, в строгом костюме.
— А ты новенький, — заметила она вскользь, намекая, что ей знакомы все мальчики Тряпичника. — Я не раздеваюсь, — объявила она затем, вздергивая
Она откинулась на кровати и не спускала с него глаз, пока он неловко снимал с себя одежду.
У-ух! У него возникло ощущение, словно он идет к зубному врачу!
И у него никак не вставало, пока он в отчаянии не вспомнил совет Рэнди: «Закрой глаза и вообрази!» Мгновенно он нарисовал в уме девочку, которую трахал последние дни. Девятнадцать лет. Хорошенькая. Итак лизала ему яйца, что казалось, он брызнет на двадцать футов вверх.
Это подействовало. Он обрел квалификацию. И больше назад не оглядывался. Обслуживать женщин за деньги труда не составляло, но позволяло оплачивать счета и продолжать актерскую карьеру.
Джой Байрон устроила его к агенту, он обзавелся фотографиями и начал предлагать себя пароли. Почти сразу же он получил две реплики в сериале «Звездное небо и Хатч», а потом и маленькую роль в сверхбоевике Берта Рейнолъдса. Его открыли! Он будет звездой!
Однако получилось не совсем так. Наступило тощее время: эпизод «Звездного неба и Хатча» вышел в эфир — но без него. Появился на экранах фильм Берта Рейнолъдса — но без него.
Кончить в корзине монтажера! Унижение было невыносимым.
— Ничего, — утешала его Джой Байрон. — Будет еще что-то.
Она были чудаковатой старухой и повадилась приглашать его к себе домой для «дополнительных занятий». Это ему льстило, а проигрывать с ней сцены из великих пьес было настоящим удовольствием. Вот только в пыльной гостиной ее дома на Голливуд-Хиллс в кульминационные моменты сцены она порой оказывалась уж слишком близко от него. Он постоянно обслуживал женщин за деньги, но мысль о том, чтобы заняться этим с Джой Байрон, его не привлекала Во-первых, ей никак не меньше семидесяти. Кроме того, он ее уважает. Она была великой актрисой. Она же его учительница, черт побери!
Как-то вечером она сказала ему:
— Бадди, у меня чудесная идея! Курсы устроят специальный показ «Трамвая». Я приглашу агентов, заведующих подбором актеров, администраторов. Ты, естественно, будешь играть Стэнли Ковальского. Прекрасный для тебя случай.
— Здорово… — начал он.
Она вцепилась в него, прежде чем он успел договорить.
Это не было так уж плохо.
Это не было так уж хорошо.
Ему пришлось оставить проституцию. Он перебрался в странноватый дом Джой, и всю оплату его счетов взяла на себя она.
Ему приходилось играть день и ночь, ночь и день. Джой всегда была в полной готовности. Он пронесся через всех великих драматургов. Он спикировал через стопку старых сценариев. Он воплощал эмоции до посинения лица.
От Джой Байрон он почерпнул очень многое, начиная с секретов гримирования и освещения и кончая наиболее выразительными ракурсами съемки. Она тренировала его мимику, дикцию, жестикуляцию Она не давала ему минуты передышки и сдержала слово — сделала его звездой студенческой постановки «Трамвая»