Голливудские жены

Коллинз Джеки

Дек отчаянно сопротивлялся: бил, делал выпады, царапал, пока не выхватил ножу нападавшего и не вогнал его в грудь мальчишки — из затуманенных глаз брызнуло удивление, из тела брызнула кровь.

Второй убежал, и Дек удалился небрежной походкой, а прохожие ускорили шаги, старательно отводя глаза.

Он почувствовал себя так хорошо! Таким непобедимо могучим! И вспомнил Филадельфию. Тот вечер, тот особый вечер.

Он вспомнил, и походка его обрела пружинистость. Мачете он купил у закладчика за двадцать долларов, просто потому,

что оно ему понравилось. И оно два года висело на стене его спальни без применения, хотя он иногда снимал его и принимал перед зеркалом всякие позы. Ему и в голову не приходило, что наступит день, когда он воспользуется им по-настоящему.

Он вспомнил Джой. Ее плотное тело, торчащие вихры волос и широкий красный рот.

Джой Кравец.

— Эй-эй! Ищешь, как поразвлечься, красавчик?

Дек попытался пройти мимо, но она встала перед ним, решительно преграждая дорогу. Наклонила голову набок и призывно подмигнула.

— Я ж не собираюсь тебя порезать, и ничего такого! Я одного хочу: залезть тебе в штаны и разрядить так, как тебя весь год никто не разряжал. Ну, что?

Он уставился на нее. Даже почти хорошенькая. Только нос сдвинут в сторону, один глаз косит, красный провал рта обмазан помадой…

— Сколько? — буркнул он.

— Доллар за минуту. Честнее не найдешь. — Она скосила глаза вверх на него, потому что он был куда выше, — пигалица, ростом футов пять с небольшим. — Сполна получишь за каждый цент, ковбой.

Ковбой. Так его никогда не называли. Ему стало хорошо.

— Ладно, — пробормотал он, зная, что все займет не более пяти минут. — Где?

— У меня есть маленький такой дворец. — Она ухватила его за локоть. — Через два квартала. По дороге могу послушать историю твоей жизни. Меня звать Джой, а тебя?

Такой девушки он еще не встречал. Конечно, проституток он имел много — с кислыми ртами и пустыми глазами; ну, а дуры, которых он приглашал, только вежливо улыбались и не позволяли пальцем до себя дотронуться. Джой была совсем другая. Они шли по залитой дождем улице, и казалось, ей с ним приятно.

Ее «дворец» был комнатушкой на третьем этаже с раковиной в углу, кроватью, на которой развалилась жирная белая кошка, и лампой, задрапированной розовым шарфом.

Она согнала кошку с кровати, сбросила пластиковый дождевик и сказала:

— Уютно, а? Куда лучше прежней моей дыры.

Он нерешительно топтался в дверях и думал, что все будет как всегда. Сначала деньги, а потом короткое соитие с неподвижным куском мяса.

Джой дернула «молнию» на боку узкой черной мини-юбочки и, извиваясь бедрами, стащила ее, оставшись в узеньких трусиках с красной вышитой надписью «вторник». Была пятница.

Дек сунул руку в карман за деньгами.

— Да погоди! Откуда ты знаешь, сколько тебе времени понадобится? — хихикнула она. — А может, по-другому договоримся: пятьдесят зеленых — и сколько тебе захочется?

Он

мотнул головой.

— Ну, как знаешь, — сказала она, стягивая свитер через оранжевые торчащие вихры и швыряя его на пол. Груди у нее оказались совсем маленькие с грубо нарумяненными сосками. Румяна смазались, как и тушь под ее левым глазом.

Она подняла руку и затеребила пальцем соски, пока они не встали торчком.

— Что, ведь стоит полтора доллара, а? — хихикнула она. — Я много таких штучек знаю, ковбой.

Он сухо закашлялся.

— А ты очень милый, — сказала она, продолжая играть нарумяненными сосками. — Ты мне нравишься. По-моему, мы можем стать друзьями. Понимаешь — близкими-преблизкими друзьями.

Глаза у тебя, какие я люблю. Горяченькие такие. Я могу кончить, просто поглядев в них, ковбой. Просто поглядев.

Он пробыл с ней два часа. Они обошлись ему в сто двадцать долларов, но стоили того. И очень.

Издали донеслось знакомое завывание полицейской сирены.

Дек ускорил шаг. Явно подошло время двигаться дальше. Нью-Йорк был хорошим местом для передышки. Город, где можно было затеряться, пока убийства не забудутся. Еще день, от силы два — и в путь. Ему нужно многое сделать, побывать во многих местах.

Глава 9

Итак, знаменитая кинозвезда вернулась домой, ворча и жалуясь на все.

Они лежали в кровати — Росс, откинувшись на четыре подушки, не отрывал глаз от телевизора. И Элейн решила, что настал удобный момент упомянуть фильм, про который ей рассказала Карен Ланкастер.

— По-моему, тебе следует сказать Заку, чтобы он этим занялся сейчас же.

— Ха! Великий Джордж Ланкастер от чего-то отказывается, а ты считаешь, что я тут же должен звонить моему агенту! — процедил Росс. — Черт подери, Элейн! Иногда ты меня доводишь!

— Если роль предложили Джорджу, значит, она выигрышная, — не отступала она.

— Херня! Джордж наделал больше дерьма, чем фабрики слабительного! — Он злобно сменил канал с помощью дистанционного управления. — Джордж, мать его, Ланкастер на пятнадцать, мать их, лет старше меня. Не забывай!

— На двенадцать, — поправила Элейн. Она знала возраст всех и каждого с точностью до одного дня.

Росс приподнял задницу и оглушительно пернул.

Элейн взбесилась. Поглядели бы на него сейчас его поклонницы!

— Если тебе это обязательно, так уходи в ванную! — крикнула она.

В ответ он снова пернул и переключил канал.

— Каким образом до нашей свадьбы ты всегда умудрялся контролировать свои телесные отправления? — спросила она холодно.

Он передразнил ее:

— Каким образом до нашей свадьбы ты никогда не взъедалась и не пилила?

— Господи! Ты невыносим! — Она выбралась из огромной кровати и надела неглиже из бирюзового шелка.

— Куда ты? — спросил он.

— На кухню.