Голливудские жены
Шрифт:
— Кто это был? — осведомилась Карен, когда Рэнди сел за их: столик и нервничающая Мэрли представила его ей и Элейн.
— Кто был — что? — спросил Рэнди, ни на секунду не усомнившись, что Карен Ланкастер спрашивает про Бадди! Все они спрашивают про Бадди! Все они так и облизываются на Бадди.
— Тот, с кем вы говорили в дверях, — к его досаде, не отступала Карен.
— Ах, вы про Бадди?
— Бадди?
— Бадди Хадсон, мой друг.
— Голубой?
Рэнди лизнул палец и старательно пригладил бровь.
— Как скажете, девочка.
Мэрли нервно засмеялась.
— Рэнди! —
У Карен опасно блеснули глаза. Она возненавидела нового дружка Мэрли с первого взгляда.
— Ну, мне пора, — протянула она. — Ты идешь, Элейн?
Элейн и рада была бы уйти. Ей не терпелось вернуться домой и позвонить Боби. Но Мэрли умоляла ее познакомиться с Рэнди до пятницы, и не могла же она сказать «здравствуйте и до свидания», когда бедняга только-только сел!
— Я еще немного задержусь, — виновато ответила она.
— Ну, как хочешь! — сказала Карен и, сделав общий приветственный жест, удалилась из ресторана.
— Вы влюбитесь в Карен, когда узнаете ее поближе, — сладким голосом заверила Мэрли, вцепившись в руку Рэнди, л Он улыбнулся и подмигнул Элейн.
— Жду не дождусь! — бодро заявил он.
Элейн решила, что он отвратителен.
Ангель весь день стирала пыль, полировала и пылесосила.
Дом на пляже Малибу был самым чудесным, какой она когда-нибудь видела. Прямо фото из иллюстрированного журнала. Она просто не могла опомниться от счастья, что их пригласили пожить тут.
Тихонько напевая, она подметала чистейший пол на кухне, протирала сверкающие пластмассовые поверхности столов, выливала дезинфицирующие растворы в три унитаза, которыми еще никто не пользовался.
Все утро пляж окутывал туман, но к полудню сквозь него пробилось солнце, и Ангель, надев бикини, легла загорать на открытой террасе, которая выходила на океан. Она захватила блокнот и ручку, намереваясь написать письмо своей неродной семье в Луисвилле. Она не получала от них никаких известий, хотя отправила им уже несколько писем. Этого следовало ожидать. Никто из них ее не любил: ее присутствие просто обеспечивало постоянный добавочный доход по линии социального обеспечения. Но все-таки ей хотелось сообщить им о маленьком. Может, они порадуются за нее.
«Дорогие все! Наверное, вы удивляетесь, что я так долго не писала. Но, понимаете…»
Она остановилась, собираясь с мыслями, и уставилась на парочку, бегущую среди катящихся волн. Они держались за руки и смеялись. Позади бежала собака. Бадди стал таким дерганым. Но, может быть, теперь, когда они поселились на пляже в замечательном доме…
Но надолго ли? И кто такой Джейсон Суонкл? И почему он вдруг стал частью их жизни?
Она вздохнула, потом резко смяла листок и отбросила подальше. Теперь ее семья — Бадди. Луисвилл — ее прошлое. Бадди ее будущее, пусть даже он не доверился ей и наврал с три короба, хотя она была вполне готова принять всю правду. Например, откуда у него взялось столько денег, чтобы купить новые и дорогие костюмы? Почему их поселили в этом красивом доме? Кто оплачивает автомобиль с шофером, который приезжает за ним?
Когда она спросила у него, он засмеялся, взъерошил ей волосы и сказал: «Не тревожься, детка.
Ангель не слишком верила, что ему возвращают долг. Если так, то почему и у нее не появилась новая одежда? Нет, конечно, она не завидует Бадди, но ведь было бы так приятно тоже что-нибудь получить! Он даже не позвал ее с собой по магазинам, и ей было больно. А скоро ей будет не обойтись без новой одежды — одежды для беременных. При этой мысли губы ей тронула счастливая улыбка. Она не могла дождаться дня, когда у нее начнет увеличиваться живот, подтверждая непреложный факт, что внутри нее растет новая жизнь, которую сотворили они с Бадди. Все мысли о карьере кинозвезды исчезли. В их семье звездой будет Бадди, а она останется его любящей женой. Киножурналы будут печатать фотовставки об их семейной жизни. Бадди, такой мужественный и красивый, и она в струящихся платьях, с цветами в волосах и множеством красивых детишек у ее колен. Матерь-Земля. Эта мысль ей понравилась. Она широко улыбнулась.
Сколько времени ему потребуется, чтобы стать суперзвездой? Два года? Три? Когда бы это ни произошло, она будет готова.
Волны словно звали ее, и, сбросив белые босоножки, она сбежала по ступенькам на песок. А потом устремилась к океану так быстро, что длинные золотые волосы развевались по ветру, точно грива.
Человек, сидевший на веранде соседнего дома, следил, как она бежала к воде. Когда она погрузилась в волны, он встал и подошел к самому краю, чтобы лучше видеть.
Когда она вышла на песок, он все еще следил за ней.
Биби Саттон потребовалось ровно одиннадцать минут, чтобы позвонить после того, как Элейн попросила ее секретаршу передать ей, что вечер устраивается в честь Джорджа Ланкастера и Памелы Лондон.
— Пусик! — промурлыкала она в трубку. — Я была чересчур занята, но вы же знаете, как это бывает!
— Не надо извинений, — великодушно сказала Элейн. — Я очень хорошо вас понимаю.
— Дорогая, вы правда даете вечер для Памелы и Джорджа? — Биби, прежде чем сделать решительный шаг, всегда любила удостовериться точно.
— Разве я не сказала, что для них? — невинным тоном в свою очередь спросила Элейн.
— Нет, нет. Но пусть. Мы все равно пришли бы, вы же знаете.
— Ну конечно! — Элейн извлекла из этого разговора огромное удовольствие. Больше всего на звезд клюют сами звезды.
— Сколько людей вы приглашаете?
— Ничего грандиозного. Тесный дружеский круг. Близкие друзья Джорджа и Памелы. Ну, человек пятьдесят, шестьдесят.
Не больше.
— А-ах! — вздохнула Биби. — Это мне нравится. Дружеский круг. Но в вечерних туалетах?
— Дамы да. Мужчинам, мне кажется, будет приятнее без этих формальностей, — твердо ответила Элейн.
— Так разумно, пусик! — взвизгнула Биби. — Мне очень нравится. Мы оденемся, а они пусть бродят в скучных спортивных костюмах.
Наконец-то ее одобрили! Элейн просияла.
— А теперь, — продолжала Биби, — кому вы поручите еду?
Элейн замялась только на секунду. Говори твердо! Не допусти, чтобы эта стерва тебя подковырнула!
— Я думаю, мадам By.
— Нет!
— Нет?