Голод богов (1)
Шрифт:
** 31 **
… Она стояла, глядя, как черные волны скользят вдоль борта. Хрупкая и нежная, как цветок но сильная и опасная, как молодая пантера. Потерянная в этом чужом мире, но уже почти покорившая его. Совершенно незнакомая, но до боли любимая. Кира… Вики-Мэй… Просто неизвестная… Конечно же, она спиной почувствовала его взгляд. Обернулась.
— Тебе тоже не спится, любимый?
— Просто я проснулся и обнаружил, что тебя нет рядом.
— А мне просто приснился плохой сон.
— О чем, любимая?
— Мне приснилось, что кончилась эта война. Что Баркан сожжен дотла, Енгабан лежит в руинах, священный город Питан стерт с лица земли. Наша армия празднует победу. А я — я исчезаю. Ты бежишь ко мне, хочешь меня обнять — но твои руки проходят сквозь мое тело, как сквозь туман. Налетает ветер и начинает развевать меня, как будто я и есть облачко тумана. Я цепляюсь тающими пальцами за тебя, за деревья, за камни, но это бесполезно. Я истончаюсь, от меня остается лишь призрачный колеблющийся контур. То же происходит и с моим сознанием — пропадает знание о себе, о тебе, о вещах вокруг, остается лишь круговорот бессмысленных цветных пятен… а потом… Потом меня не стало. И я проснулась… Скажи, Тони-Хлуд, если я — действительно автомат Странников, что произойдет, когда моя функция будет исчерпана?
— Я не верю, что ты — автомат Странников.
— Не важно, во что ты веришь. Я сказала: «если».
— Если так — то, пока я жив, твоя функция не будет исчерпана.
— Ты думаешь, Странникам есть дело до твоих чувств ко мне?
— Не думаю. Но если… если принять твою гипотезу… им есть дело до цивилизации Эвриты.
— Видимо так. Иначе бы я здесь не появилась. И что из того?
Румата вздохнул.
— Представь себе маленький приборчик, на котором две кнопки — красная и зеленая.
— Представила.
— Теперь представь себе, что обитаемая поверхность Эвриты заминирована. Стоит нажать красную кнопку — мины активируются и спустя некоторое время все здесь взлетает на воздух, вместе с флорой, фауной и населением.
— А если нажать зеленую?
— Тогда ничего не произойдет. Зато если не нажать ее в течении ближайших, скажем, 1000 дней, то на тысячный день произойдет то же, что при нажатии красной.
— … И таким образом, на ближайшую 1000 дней эвритянское человечество является твоим заложником? Такой приборчик действительно существует?
— Существует. Хотя, не совсем в той форме, как я описал. Но его разрушительная сила более, чем достаточна. Это так называемая «информационная мина». При ее срабатывании множеству разных лиц внезапно становятся известны технологии, слишком опасные, чтобы разумно распорядиться ими на данном уровне понимания последствий. Способ, надежный, как топор.
— Его кто-нибудь проверял?
— Скорее всего, да. Чем-то похожим была уничтожена цивилизация Надежды. В руки жителей некоторым образом попали «фатально опережающие технологии». В результате их бесконтрольного использования, всего за столетие планета превратилась в помойку, набитую токсичными, радиоактивными и мутагенными материалами, вкупе с патогенными микроорганизмами.
— А может, это и было целью Странников? А если и сейчас у них та же цель?
— Нет. Во-первых, зачем такие сложности ради такого простого результата. Во-вторых, судя по всему, Странники пытались потом эвакуировать часть населения Надежды в какое-то другое место. Но даже их легендарного могущества не хватило, чтобы выполнить такую операцию достаточно эффективно. И здесь не хватит.
— Получается, все это уже было…
— Возможно. А возможно — и нет. Но если что-то случиться с тобой… Что-то из твоего сна… То я без колебаний поломаю Странникам еще одну из их любимых игрушек. Но это еще не все. Я постараюсь дожить до того дня, когда они явятся сюда, как явились на Надежду. Я буду ждать их здесь и… в общем, у меня будет для них еще несколько сюрпризов, которые им не очень-то понравятся.
— Значит, ты веришь, что… — Вики-Мэй запнулась, — что мой сон может иметь какое-то отношение к реальности?
— Не верю. Больше того, считаю все рассуждения об «автоматах Странников» разновидностью псевдонаучного психоза. Но рисковать не хочу — а вдруг я ошибаюсь? Вот на такой случай, я сделал то, что сделал и сказал то, что сказал.
— … Сказал не столько для меня, — предположила Вики-Мэй, — сколько для тех, кто за нами… точнее за мной наблюдает?
— И для тебя, и для них, если они, вопреки моим предположениям, все-таки есть. Пусть-ка посчитают возможные издержки, прежде чем делать резкие движения. Мне в общем-то глубоко безразлично, кем они могут быть и чего им может быть надо.
— Знаешь, Тони-Хлуд, все-таки брать в заложники целую планету…здесь ведь люди живут. Ты не находишь, что это уже слишком?
— Просто я страшно не люблю, когда из меня и моих близких делают одноразовые перчатки. Чтобы покопаться в дерьме, а потом снять и выбросить. И, чтобы привести в чувство тех… существ, которые действуют подобным образом, все средства хороши. Они-то, если верить Бромбергу, ни с кем не церемонятся и в этом их сила. Тот, кто с кем-то и чем-то церемонится, заведомо слабее их, а быть слабее таких существ совершенно непозволительно. Лучше пусть мир перестанет существовать вообще, чем окажется под управлением подобных тварей… Это, разумеется теоретически. Если они действительно существуют — во что я лично, не верю.
— Тебе не кажется, что мы оба потихоньку сходим с ума? — тихо спросила девушка.
— А может быть, наоборот, это мир вокруг нас сходит с ума? — грустно сказал Румата, — и, после некоторой паузы, добавил: на самом деле, вселенная это просто огромное колесо рулетки. Нам всего лишь надо угадать, где в следующий раз остановится шарик. Смешно, правда?
…
На рассвете они увидели меловые утесы и серо-желтые стены Баркана. Главный порт Святого Ордена и Метрополии был не готов к войне. Его гарнизон пребывал в благодушном и расслабленном состоянии до последнего момента. Того самого момента, когда флот, который здесь считали своим, выстроившись вблизи причалов, дал первый залп с правого борта.
Тысяча начиненных взрывчаткой десятифунтовых снарядов, выпушенных с убийственно короткой дистанции, разметали в щепки стоявшие на рейде корабли и смели оборонительные форты, как карточные домики. Всего через несколько минут, развернувшись, флот вторжения произвел залп с левого борта — уже непосредственно по обращенным к морю городским стенам.
Тем временем, орудия правого борта были перезаряжены. Еще один разворот — и новый залп. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы стены расползлись, образовав широкую полосу чего-то напоминающего вулканический ландшафт. За этой полосой, сквозь оседающие облака пыли виднелся собственно Баркан — скопище глинобитных халуп с плоскими крышами, среди которых выделялись несколько десятков каменных и кирпичных зданий, выстроенных в разных стилях и в разные эпохи. Среди всей этой эклектики бурлило нечто вроде человеческого муравейника. На первый взгляд казалось, что это бурление полностью хаотично, но стоило приглядеться — и в этом хаосе угадывалась явная система. Суть ее была проста: население в панике покидало город, гарнизон же спешно организовывал оборону. Многочисленные цепочки бойцов в черных плащах перебирались через то, что недавно было стеной, и строились в ровные каре вдоль линии прибоя.