Голод богов (1)
Шрифт:
— Морская Мать! Вы что, зубами их рвали?
— Да, грязновато получилось, — согласился Румата, — а в целом, как у нас?
— Корабль ваш, Светлые. Сработали, вроде, как надо — никто ничего не заметил.
— Это радует. А где Экер?
— Сейчас позову.
… Пиратский капитан, как оказалось, ни в каких дополнительных распоряжениях не нуждался. Он прекрасно знал, что надо делать — так что Светлым оставалось лишь наблюдать, как боевые пловцы, на время ставшие матросами, управляются с их плавучим трофеем.
Как и предполагалось планом, флагман,
Корабль возвращался на прежнюю позицию более-менее укомплектованным командой, а позади мачты красовалось небольшое изящное метательное орудие и несколько ящиков с теми боеприпасами, которые призваны были решить исход самого тихого морского сражения в истории.
Теперь настала очередь Экера демонстрировать свое мастерство по управлению флотом. Некоторое время все наблюдали быстрое перемигивание сигнальными огнями, а затем линия орденских кораблей начала изгибаться. Капитаны шли предъявлять такелаж к осмотру, видимо, гадая, что за очередная глупость взбрела в голову магистру.
— Всем отойти на десять шагов, — командует Румата, — быстро!
Если по какой-то ужасной случайности, один из снарядов лопнет здесь, эти люди все равно, скорее всего, обречены. Он и Вики-Мэй еще успеют задержать дыхание и прыгнуть за борт, а остальные… Остальные делают все слишком медленно. Но пусть в этом случае у них будет хоть такой, призрачный шанс…
— Большей пакости мы, наверное, еще не делали, — невесело сказала Вики-Мэй, осторожно извлекая из ящика первый снаряд.
— А у нас что, есть другой выход? — спросил Румата.
Девушка пожала плечами, глядя, как он бережно укладывает снаряд на направляющие и взводит механизм толкателя.
Точка предельного сближения… С такой дистанции промахнуться невозможно… Он плавно тянет рычаг… Со звуком, напоминающим громкий хлопок в ладоши, снаряд взмывает в воздух, чтобы через секунду разбиться у основания мачты корабля-мишени. Вылившаяся жидкость тут же вскипает, превращаясь в легкий, почти прозрачный пар…. Эта штука действует почти мгновенно. Люди, успев сделать один два вздоха, судорожно хватаются руками за горло, обмякшие тела оседают на палубу… Еще два-три конвульсивных подергиваний конечностей — и все.
«Морская мать! Что же такое мы творим», — в отчаянии думает Румата. Корабль с экипажем мертвецов продолжает себе плыть по прямой, в сторону Крысиной гавани — а на подходе уже следующий. И Вики-Мэй уже подает ему второй снаряд. И руки сами собой укладывают снаряд на направляющие… Взводят механизм толкателя.
Точка предельного сближения… Выстрел… Попадание… Снова многократно повторенные движения людей, убиваемых внезапным противоестественным удушьем… Он принимает следующий снаряд из рук Вики-Мэй.
— Светлый, как там, получается что-нибудь? — это спросил стоящий ровно в десяти шагах Экер.
Некоторое время до Руматы не доходит смысл вопроса, лишь потом всплывает понимание. Ведь капитан не видит в темноте. Не видит, как вскипает содержимое снаряда, не видит умирающих. Он видит лишь смутный силуэт корабля и грязно-белые полотнища парусов, едва подсвеченные тремя слабенькими масляными фонарями.
— Все идет как надо, почтенный, — деревянным голосом отвечает Румата. А на подходе уже третий корабль — и он принимает из рук Вики-Мэй следующий снаряд..
Точка предельного сближения… Выстрел… Попадание…
— How are you, Tony-Hlud? — спрашивает девушка.
— Thanks a lot. I'm well… Relatively.
— Relatively to what?
— Relatively to all this shited life, — уточняет он, и вдруг ни с того, ни с сего добавляет, – What's about sing any song?
— How queer idea… — говорит девушка, подавая ему снаряд, — but if you wish…
… Потом, много позже, адмирал Хаско спросит Экера: «скажи, брат, тебе тогда было страшно»? И Экер ответит: «только один раз, когда Светлые запели. Я не знаю, что это за песня — они пели на языке, который, наверное, был в начале времен…»
… Точка предельного сближения… Выстрел… Попадание… Вики-Мэй наклоняется за следующим снарядом…
— Стой, — говорит Румата.
— Что?
— Тот корабль был последним. Больше здесь некого убивать.
— Это хорошо, — говорит она, опускаясь на палубу, — а то я уже слегка устала.
Румата молча садится рядом и обнимает ее за плечи.
— Что теперь, Светлые? — спрашивает Экер.
— Теперь? — переспрашивает Румата. Ну, да. Есть же еще какое-то «теперь», и в нем надо что-то делать, — теперь идем в Арко. Надеюсь, почтенный Минга и без нас справится с буксировкой этих кораблей?
— Тоже мне, большое дело, — Экер пожимает плечами, — ясно, что справится. Будьте, уверены, завтра к закату корабли уже будут готовы под погрузку.
— Вот и замечательно, — подводит итог Румата, — а теперь самое время поужинать.
— И помыться бы не мешало, — флегматично добавляет Вики-Мэй, — лично я грязная, как зверь Пэх на склоне лет. Вы, почтенные, кстати, тоже.
— А я бы лучше выпил чего-нибудь, — замечает пиратский капитан, — ночка, позволю себе заметить, выдалась неспокойная.
** 29 **
… Прежде, чем рассказывать дальше, я бы выпила еще кружечку эля, — сказала Лена.
— Хорошая мысль, — согласился Каммерер, переворачивая на решетке большущий кусок мяса. Это был уже второй — от первого остались только воспоминания.
— Максим, вам не говорили, что вы — самое хитрое чудовище на Земле и в ее окрестностях?
— Мне говорили и похуже, — ответил он, — а что я такого сделал в данном случае?
— Вы лестью и обманом заманили меня сюда, а теперь мне не хочется уходить. И в результате я говорю вам массу вещей, которые вообще-то вам сообщать не собиралась. Например, сейчас я расскажу вам о любопытном разговоре с Антоном после благополучного вызволения участников того памятного рейда из варварского плена.