Голод
Шрифт:
От паники ладони под перчатками вспотели, хотя еще секунду назад казалось, что им грозит обморожение. Глаза волка, что буквально впились в мое лицо, загорелись еще ярче. И под этим взглядом мое дыхание участилось, а сердце пустилось в галоп.
Либо сейчас, либо никогда…
Монтировка упала на снег. Рука нырнула под одеяло и потянулась к электрошоковому пистолету, что был заткнут за пояс пижамных штанов. Вытянув ее, я не задумываясь нажала на спусковой крючок и, увидев, как лицо мужчины исказила
Влетела внутрь как безумная. Дернула ключ зажигания и нажала на газ. Импала резко рванула с места, и я больно стукнулась затылком о спинку кресла.
Он видел мое лицо. Если сдаст полиции… Если они обо всем узнают…
– Чего этот здоровяк от тебя хотел?
Я молча потянулась вправо, открыла бардачок и вернула на место пистолет. Затем отрегулировала температуру в машине, закинула одеяло на заднее сиденье. И только когда поняла, что голос не будет дрожать, открыла рот.
– Как рука? – вышло грубее, чем хотелось. А все из-за расшатанных нервов и наглого волка, будь он неладен.
Сола осторожно стащила с плеча перепачканную в крови куртку и поморщилась.
– Ничего хорошего. – Сердце кольнуло от волнения.
Моя сестренка, хрупкая, темноволосая красавица с кошачьими каре-зелеными глазами, была не из тех, кто жалуется и распускает сопли. Если она не храбрится и не скрывает правду, значит дела действительно хреновые.
Дерьмо! Когда уже Великая Луна подарит нам хотя бы небольшую передышку? Я так устала трясись от страха.
– Он видел мое лицо, – выдохнула я, на секунду прикрыв глаза.
– Думаешь, сдаст?
Перед глазами встал интенсивный взгляд, будто заглядывающий в самую душу. Недоверие, отразившееся пусть и на небритом, но довольно привлекательном лице, когда электрический заряд ударил в широкую грудь. Раздувшиеся ноздри. Сжатая от боли челюсть…
Я вздрогнула.
Такой точно не забудет и захочет отомстить.
– Кто его знает? – в притворной беспечности пожав плечами, я невесело хмыкнула. – Задница! Я так надеялась, что нам попался обычный маньяк-извращенец.
– Выдохни уже, Лютик, – потянувшись здоровой рукой, Марисоль погладила меня по плечу. – Ночью, в такую погоду можно встретить только преступниц, вроде нас, и извращенцев. А на преступника он вроде не похож.
– На извращенца, так-то, тоже.
– Просто на улице зима. Даже маньяки не такие дураки, чтобы морозить свой рабочий инструмент.
Переглянувшись, мы, не сговариваясь, разразились заливистым смехом. Сола так увлеклась, что дернула раненым плечом и снова поморщилась. Все веселье тут же испарилось.
– Тебе нужен врач.
– Ты же знаешь, нам нельзя в больницу. Они сразу сообщат копам. Вот доедем до Касл-Грина, остановимся у первой круглосуточной аптеки и купим сильное обезболивающее, – сестренка порылась в кармане куртки и вытащила на свет то, что осталось от плитки шоколада. А именно одну завернутую в фольгу погрызенную дольку.
Мой рот тут же наполнился слюной. Очень некстати вспомнилось, что за целый день в нем не побывало ни крошки. А шоколад я особенно обожала, и Марисоль прекрасно об этом знала.
– Бери, – протянула она мне остатки лакомства. Судорожно сглотнув, я отрицательно качнула головой. – У меня все равно нет аппетита.
– Скоро появится.
– К тому моменту мы уже будем в городе. Ешь! – я послушно открыла рот, ощущая, как на языке расцветает вкус детства.
Вспомнилось, как мама оставляла под подушкой шоколадные конфеты, а на утро уверяла, что их там забыли добрые сказочные создания, что живут под моей кроватью. И хоть я понимала, что это выдумки, все равно устраивала поиски и засады.
На душе стало так тоскливо, что захотелось расплакаться. Пришлось гнать прочь неуместные воспоминания и полностью сосредоточиться на дороге.
– Лютик, как ты думаешь, у нас все будет хорошо? – протянула сестренка, откидываясь на спинку сиденья.
– Конечно, милая, – уверенно кивнула я. – Ты же помнишь, о чем мы мечтали? Больше никаких пропаданий по ночам. Голода. Вечного поиска подработки. Впереди новый город, где нас никто не знает. Новая жизнь. Снимем квартиру, я открою школу танцев, заработаю на твою учебу. Запишем тебя на уроки вокала. Все так, как хотела мама.
– А если… если ты выйдешь замуж и забудешь обо мне? – грустно скривила свои идеальные губы Марисоль.
Не сдержавшись, я рассмеялась, но в этом смехе было больше боли, чем веселья.
– С таким примером семейной жизни как у нас, я лучше останутся одна. У меня есть ты, мне этого достаточно.
– А у меня – ты, и я тоже тебя не брошу, – твердо заявила Сола, и чуть замявшись, продолжила. – Ну, если только не влюблюсь. Но даже если влюблюсь, не в абы кого. У него должен быть приличный счет в банке и собственный дом. Большой, с кучей комнат. Я бы поселила тебя в самую лучшую!
Губы расползлись в усмешке. Я была всего на три года старше своей восемнадцатилетней сестры, а на деле казалось, что между нами целая вечность.
– Хочешь сказать, что ни за что на свете не свяжешься с парнем, который живет с родителями? – подразнила я ее.
– Только если он принц какого-нибудь королевства, – мечтательно протянула она. – А если нет – у него никаких шансов!
Мы снова прыснули со смеха.
– Луна, – закатила я глаза. – Мечтаем о принце, а сами… ты ранена и истекаешь кровью. На мне только пижама, а вместо теплой одежды, старое одеяло. Голодные. В бегах. И денег в кармане – кот наплакал.