Голодная дорога
Шрифт:
– МАДАМ КОТО! – закричал я на пределе ужаса.
Она бежала к нам, схватив новую метлу. Увидев беспорядок в баре и безумца, который ел ящерицу, подергиваясь и хихикая, она бросилась на него и стала бить его по голове, как корову или козла, обратным концом длинной метлы. Безумец не двигался. Он продолжал есть упорно и безмятежно. Мадам Кото вырвала ящерицу из его рук. Затем, покруче затягивая на талии свою повязку, она нацелилась большими руками на его шею.
С глазами навыкате он повернул голову в моем направлении. Белая пена проступала в уголках его рта. Затем, во внезапном приливе энергии, он отбросил от
Мадам Кото посмотрела на свой разгромленный бар. Взглянула на горящую головню, а потом на меня.
– Что ты за ребенок такой? – спросила она.
Я стал поправлять скамейки.
– Может быть, ты и вправду приносишь одни несчастья, – сказала она. – С тех пор как ты здесь, мои старые посетители куда-то делись, а новых нет как нет.
– Я голоден, – ответил я.
– Привлекай клиентов, веди их сюда и только потом ты получишь еду, – сказала она, идя на задний двор.
Позже она вынесла наружу столы и скамейки и помыла их специальным мылом. Она подмела бар и вымыла посуду концентрированным обеззараживающим раствором. Когда солнце высушило столы и скамейки, она внесла их обратно и затем пошла мыться, что она обычно делала перед приемом вечерних посетителей.
Закончив мыться, она пришла в бар с горшком перечного супа и ямса.
Поставила его и сказала:
– Если ты такой голодный, возьми и доешь это.
Я поблагодарил ее, и она вернулась к себе. Я помыл ложку и уселся есть. Суп был очень острый, и я пил очень много воды. Ямс был мягкий и сладкий. В супе плавали куски мяса и потроха, и я почти все съел, пока не увидел, что один из кусков – голова петуха. Перец разгорелся в моем мозгу, и я был убежден, что голова петуха смотрит на меня своими глазами. Вошла Мадам Кото, неся в руках блестящий фетиш, натертый пальмовым маслом. Она подтащила скамейку к входной двери, влезла на нее и повесила фетиш на гвоздь прямо над дверью. Впервые я заметил, что у нее есть маленькая бородка.
– Мне не нравится голова петуха.
– Съешь ее. Это хорошо для твоих мозгов. Будешь умнее, а если съешь глаза, то станешь лучше видеть в темноте.
Я не стал есть. Она слезла, отнесла скамейку на прежнее место и встала передо мной.
– Ешь!
– Я больше не голоден.
Мадам Кото рассматривала меня. Ее кожа блестела от едкого масла. Она выглядела властно и завораживающе. Масло очень плохо пахло, и, я думаю, из-за этих масел духи и проявляли к ней такой интерес.
– Так ты не будешь ее есть?
Я знал, что она разозлится, и если я не съем голову петуха, никогда больше не даст мне еды; поэтому, с неохотой, ненавидя каждую секунду этого процесса, я съел ее. Сначала я раскусил саму голову. Сломал клюв, и проглотил красный гребешок. Я соскоблил только тонкую пленку с его короны.
– Что с глазами?
Я высосал глаза, пожевал их и выплюнул на пол.
– Подбери их!
Я подобрал глаза, вытер стол
– Вот что значит быть мужчиной, – сказала она.
Пальмовое вино быстро подействовало на меня, и мне стало трудно сидеть прямо. Я проснулся лишь тогда, когда в баре появились буйные посетители. От них пахло сырым мясом и кровью животных.
– Пальмового вина! – крикнул один из них.
Мухи роились вокруг новых посетителей. Мадам Кото принесла большую тыквину вина. Они выпили ее очень быстро, и вечерний жар усилил их запахи. Они еще больше разбушевались. Они яростно спорили между собой о политике. Мадам Кото попробовала их утихомирить, но они не обращали на нее внимания. Они спорили со страстной свирепостью на неудобоваримом языке, и чем яростнее они становились, тем сильнее от них пахло. Один из них вытащил нож. Двое других набросились на него. В суматохе они свалили стол и скамейки, разбили тыквину и стаканы и разоружили мужчину. Когда они отняли у него нож, один из них крикнул:
– Еще пальмового вина!
Мадам Кото вышла и вернулась с метлой. Они увидели ее свирепое лицо.
– Никакого вина! Заплатите сначала за то, что вы сломали.
Они заплатили без лишних слов и продолжили спор с той же яростью.
Я пошел к себе в угол и допил свой стакан. Мадам Кото налила мне еще. Ароматы ее богатого специями перечного супа доносились с заднего двора. Пришел вечер, а с вечером новые клиенты. Очень странные. Вошел человек, уже пьяный в стельку. Он ругался и оскорблял всех и вся.
– Посмотрите на эту жабу, – сказал он про меня. – Посмотрите на эту толстуху с бородой, – сказал он о Мадам Кото.
Потом он выбежал на улицу, вернулся и попросил тыкву пальмового вина. Когда его обслужили, он выпил все молча, время от времени приободряясь, чтобы кого-нибудь оскорбить. Он обозвал ящериц, мух, скамейку и потолок. Затем он снова затих и пил мирно.
Другой вошедший клиент был такой косоглазый, что от одного взгляда на него я сам начал чувствовать косоглазие.
– На что это ты так смотришь? – с яростью потребовал он ответа.
– На твои глаза, – ответил я.
– Зачем? У тебя разве нет своих?
– Есть, но я не могу их видеть.
Он подошел и ударил меня по голове. Я ударил его по голени. Он меня пнул еще сильнее, я побежал и схватил метлу Мадам Кото, вернулся и ткнул его в голову. Он закричал. И ретировался. Я снова его ударил. Пьяный начал ругаться. Он обозвал косоглазого, обозвал все метлы, выругался на детей и вновь успокоился. Вышла Мадам Кото и отобрала у меня метлу. Я сел.
– Принесите мне пальмового вина, – сказал косоглазый человек. – И попридержите вашего мальчика. Он оскорбил мои глаза.
– Что случилось с вашими глазами? – спросила Мадам Кото, внимательно смотря на него.
Он не ответил, уселся и задумался. После того, как его обслужили, он выпил вино одним глотком, посмотрел на меня и увидев, что я смотрю на него, повернулся в другую сторону, пытаясь спрятать от меня свои глаза.
– Налейте мне перечного супа! – крикнул он.
Мадам Кото обслужила его, и он очень быстро съел мясо и суп.
– Скажите мальчику, чтобы он не смотрел на меня, – сказал он.
– Зачем это?