Голодные игры: Из пепла

Ясинская Яна

– … поедем, - внезапно даже для самой себя говорю я.

Пит с удивлением смотрит на меня.

– Что? Но Китнисс, ты же категорически не хотела больше появляться на телеэкранах…

– Да, но… Знаешь, я за последние пару недель поняла одну очень важную вещь. От жизни нельзя спрятаться, Пит. Потому что это неправильно. Жизнь надо проживать. И если я могу сделать так, чтобы ужасы прошлого не повторились… Если я могу своим личным примером засвидетельствовать, что «Голодные игры» - это… Это было так страшно… и это не должно никогда

больше повториться, то я… Я готова это сделать.

– Ты уверена? – муж испытующе смотрит на меня

– Абсолютно, - киваю я. – Это надо сделать, Пит. Хотя бы ради того, чтобы смерть близких нам людей не была напрасной. Это надо сделать из уважения к Прим. К памяти о ней.

Пит понимающе кивает, бегло целует меня, после чего поднимает трубку всё ещё разрывающегося от звонка телефона.

========== 21. Вы легенда ==========

Если честно, мне становится немного страшно, когда наш поезд отходит от перрона. Мы с Питом стоим у открытого окна и наблюдает, как на бешенной скорости мимо нас проносится, оставаясь далеко позади, Дистрикт-12. Я не думала, что эта наша поездка так напомнит мне другую – самую первую – поездку на «Голодные игры». Меня невольно берёт озноб.

В отличие от меня Прим и Мэтью в восторге от путешествия. Дети как угорелые носятся по вагону-ресторану от окна к окну. Сынишка старается не отставать от сестрёнки. Последнее время Мэтью не отходит от Прим ни на шаг, пытается во всём подражать ей.

– Примроуз! Осторожнее! Не поцарапай это! Это же красное дерево!

Оборачиваюсь на голос экстравагантной Эффи, которая наряду с Хэймитчем в этой поездке сама вызвалась выполняет роль няни-помощницы. Кстати, няня из неё вышла весьма заполошная. Она как тень следует за детьми. Правда, подозреваю, её больше беспокоит, чтобы наши маленькие хулиганы не разнесли в пух и прах кучу дико дорогих вещей, которыми буквально напичкан этот поезд. Надо признать: Хевенсби не поскупился. Специально прислал за нами самый шикарный поезд, чтобы никто из посторонних не докучал нам в поездке. Плутарх панически боится, что я передумаю и дам задний ход.

Зря переживает. Решение уже принято. Я не передумаю.

Поздно вечером, уложив ребятишек в смежном купе, мы, обнявшись, засыпаем с Питом под мерный стук колёс. Форточка слегка приоткрыта. Муж любит спать с открытыми окнами. Ловлю себя на мысли, что это редкий случай, когда я сплю в поезде, и меня не преследуют кошмары эпохи "Голодных игр".

На следующий день на вокзале нас встречает шикарная тонированная машина с охраной. Мне это несколько непонятно. Если мы всё равно примем участие в передаче, которую увидит вся страна, то зачем вся эта таинственности?

В Капитолии нас снова ждёт сюрприз. Нашей семье отводят верхний этаж того самого тренировочного центра, где нам с Питом приходилось останавливаться раньше во времена «Голодных игр». Странное ощущение. С одной стороны, жутко. Ведь когда-то это была хоть и супер-комфортабельная, но всё же наша тюрьма. С другой – невольно чувствую ностальгию, потому что именно здесь мы с Питом впервые сблизились друг с другом. Оглядываюсь. Надо же! Они даже постарались сохранить прежний интерьер.

Мы с Питом останавливаемся в моей бывшей комнате. Слава Богу, хоть на этот раз нам не прислуживают безгласые.

Невольно обращаю внимание на странную реакцию прислуги на нашу семью. Они реагируют на нас так, словно мы приведения! Или того хуже – божества. Про то, как они смотрят на наших с Питом детей, вообще молчу. Счастливые улыбки со слезами на глазах. Люди словно не могут поверить в то, что видят.

Странная. Непонятная мне реакция.

Не успеваю отвернуться, как обнаруживаю, что довольные Прим и Мэтью уже сидят на диване с кучей конфет и игрушек. И когда только прислуга успела тайком от нас притащить им всё это?!

Передача состоится лишь завтра вечером, поэтому Плутарх, который не замедлил приехать к нам на обед, предлагает слетать с ним и посмотреть мемориал наших первых «Голодных игр». Это его гордость! Оказывается, по его задумке и с одобрения президента Пейлор на месте арен были сделаны музеи-мемориалы, открытые для посещения всем желающим.

– Надо, чтобы люди помнили, кто настоящий враг, - мимоходом бросает Плутарх во время обеда, со смаком доедая куриную ножку.

Мы с Питом переглядываемся. Почему бы и нет? Уж коль мы всё равно уже здесь.

Оставив детей на попечение Эффи и Хэймитча, отправляемся в путь. Да… Давно я не летала на планолётах. В какой-то момент даже немного укачивает. Впрочем, подташнивать меня может и из-за беременности.

Оказывается, наша арена располагается не так уж и далеко от Капитолия. Всего около часа лёту. Приземляемся возле Рога изобилия. Невольно хватаюсь за руку мужа. Кажется, я переоценила свои возможности. Всё вокруг с пугающей точностью похоже на события двадцатилетней давности. Плутарх превзошел самого себя! Ему действительно удалось сохранить здесь атмосферу наших первых «Голодных игр». Даже оружие и сумки разбросаны примерно в той же дальности от Рога изобилия, как и в тот самый первый момент, когда мы с Питом только оказались на арене.

– Хотите сами осмотреться? – предлагает Плутарх, жестом показывая на небольшой, но мощный квадроцикл. – Подозреваю, гид вам не нужен. Местность лучше меня знаете. Сообщите по рации, когда и где вас забрать. Если что, планолёт будет ждать здесь. На поляне.

– Арена по-прежнему напичкана камерами? – интересуется Пит.

– Нет. Да и зачем? Теперь это просто музей. А без гида и вовсе обыкновенный лес. Нам вполне хватает общего спутникового наблюдения. Впрочем, надо отдать должное посетителям. За все эти годы не было ни одного случая вандализма. Люди с трепетом относятся к памяти о вас.

– Памяти о нас?! – меня передёргивает. – Звучит жутко. Мы что, покойники?

– Нет. Вы легенды, - смеётся Плутарх, исчезая в планолёте.

– Легенды! Скажет тоже! – фыркаю я, усаживаясь позади мужа на квадроцикл.

Хорошо ещё хоть удобную одежду надеть додумалась. Невольно замечаю, что мой костюм чем-то похож на тот, в котором я была на первых «Голодных играх».

– Ну что, Пересмешница, поехали в прошлое? – улыбается Пит.