Голодомор: фальсификация национального масштаба

Корнилов Владимир Николаевич

Зиновьевский сельсовет:

Желешков Михаил, 25 лет, рабочий, украинец, дата смерти – 08.11.1933, убит автомашиной

Васильевский сельсовет:

Мягкий Павел Павлович, 6 лет, из семьи единоличника, украинец, дата смерти – 09.08.1933, попал под машину

Белогорьевскикй сельсовет:

Коноваленко Лука Павлович, 34 года, колхозник, украинец, дата смерти – 16.06.1933, убит молнией

И так далее, и тому подобное. Несчетное количество жертв, погибших от несчастных случаев, от производственных травм и даже

от алкогольного опьянения – все эти трагические смерти украинская власть пытается представить нам сейчас, как прямые последствия голода 30-х годов. На что надеются? Видимо, на то, что никому не придет в голову читать широко рекламируемые «мартирологи».

Та же картина в «Книге памяти» Одесской области. Вот выписка из справки о смерти 70-летнего Филиппа Карповского из г. Балта: «старческий маразм, хронический алкоголизм». 40-летний одессит Николай Мельниченко умер от «отравления алкоголем». Колхозник из Балты Федор Астратонов 26 июля 1932 года убит быком – как это можно считать смертью от голода?! Винодел Мойше Ройзенберг из того же города в августе 1932 года убит бандитами. 24-летний житель Большого Фонтана Виктор Забава погиб под трамваем, а 40-летний житель села Нерубайское Сезон Белоусов – под поездом.

Ну, а львиную долю «жертв Голодомора», само собой, дали наиболее заселенные промышленные восточные регионы. Особенно много их оказалось среди шахтеров. Абсолютно все смерти от травм, полученных на производстве Донбасса или в шахтах, также отнесены составителями «Книги памяти» к результатам голода. В Луганской области, к примеру, к «жертвам Голодомора» отнесены горняки Мирон Волих, Костя Колин, Василий Лысенко, Федор Мирошник, В. Мороз, Иван Палиянко, причиной смерти каждого из которых указано: «погиб в шахте».

6 июля 1933 житель Перевальского района Луганской области Василий Николаевич Мищинко стал жертвой аварии на шахте – тоже, оказывается, жертва голода. Причем, не поверите, два раза! То есть в «Книге памяти» Василия Мищинко решили включить в жертвы голода и по спискам Зоринского горсовета, и по спискам Комиссаровского сельсовета. И таких «дубликатов» по различным спискам – сколько угодно! Можно предположить, что таким нехитрым способом ответственные чиновники и выходят на цифры, заданные из столицы.

Жертвы электротравмы, перелома хребта, черепно-мозговой травмы, молнии, самоубийцы и утопленники – все, без исключения, включены в «Книги памяти жертв Голодомора»! Видимо, по логике составителей данных мартирологов, житель Украины тех лет не мог утопиться по неосторожности или из-за несчастной любви. А молния поражала насмерть только истощенные голодом организмы!

И кто-то скажет, что это – не грубейшая фальсификация? Хотя да, уже говорят. Например, когда журналистка одесского телеканала АТВ после презентации тамошней региональной «Книги памяти» указала на данные причины смертей «жертв Голодомора» одному из составителей «Книги», декану истфака Одесского университета Вячеславу Кушниру, тот ответил просто гениально: «Вы цепляетесь за вопрос, который не является важным на сегодняшний день. И я думаю, что и в дальнейшем он не будет важным».

В самом деле, адепты нынешней украинской власти пытаются представить всех умерших в 1932-33 гг. жителей жертвами «геноцида», откровенно фальсифицируя исторические факты в угоду политической конъюнктуре. А мы, неразумные и такие надоедливые жители, пытаемся цепляться за те самые факты и задаем неудобные вопросы – как тут не крякнуть от досады!

Как бы они ни крякали, но я призываю всех исследователей и людей, небезразличных к правдивой истории, как можно быстрее

скачивать и копировать файлы общенациональной жертвенной «Книги», частично вывешенные на сайте Института национальной памяти. А то ведь кто-то из авторов данного прожекта поймет, что явно прокололся, и по примеру Сумской администрации сделает «неудобные» кнопочки неактивными. А там додумаются и убрать графу «причины смерти» (как это, кстати, сделано в некоторых регионах). И тогда нашим потомкам будут, действительно, доказывать, что цифры, взятые адептами «геноцидной» теории с потолка, имеют под собой основание.

Как ни старались, до миллиона не дотянули

Кстати, знаете, сколько «жертв Голодомора» таким образом натянули составители данных «Книг» в итоге? Если верить официальному сайту Института национальной памяти – 882 тысячи 510 человек! Вы только вдумайтесь на минутку: авторы региональных «Книг памяти» вписывали в реестры всех умерших и погибших с 1 января 1932 г. по 31 декабря 1933 г., вне зависимости от причин смерти, дублируя некоторые фамилии – и смогли набрать меньше миллиона жертв, что вполне сопоставимо с ежегодной (!) смертностью в современной Украине. В то время как неумолимо нарастающее с каждым годом официальное число «жертв Голодомора» достигает 15 миллионов (а я уже слышал на некоторых ток-шоу и 20 млн.)!

Сторонники ющенковско-кульчицкой арифметики могут вполне резонно выдвинуть два замечания: 1) в архивах сохранился далеко не полный список умерших; 2) истинные причины смертей замалчивались. По поводу первого аргумента можно согласиться – действительно, многие архивы 30-х годов не уцелели в годы войны, сгорели, погибли при эвакуации и т.д. Но вот второй аргумент явно натянут. Заметьте, в 1932-33 гг. еще не было убийства Кирова и последовавших за ним массовых репрессий. Еще не было «расстрелянной переписи» 1937 года и последовавших за этим фальсификаций статистики. И, в конце концов, в основу «Книг памяти» легли заключения врачей, которые были односельчанами, соседями умерших. Ну, не стал бы сельский врач писать диагноз «убит быком» на карточке человека, который умер от истощения!

Стало быть, из приведенных диагнозов можно сделать вывод о примерном соотношении смертей от голода и смертей от естественных причин, от старости или от несчастных случаев. И даже учитывая, что процентов 20-30 архивов погибло (это можно оценить по числу населенных пунктов, предоставивших архивные данные для «Книги памяти»), то действительных жертв голода, несмотря на масштабность трагедии, было на порядок меньше по сравнению с навязываемой нам сегодня цифрой.

В начале 30-х годов советская статистика была уже довольно мощной и довольно централизованной. Практически все отделы регистраций в СССР (а особенно в европейской его части) работали на тот момент довольно слаженно. И это видно из единых шаблонов, по которым заполнялись регистрационные карточки умерших. Обязательно указывался возраст (хотя бы примерный) жертвы, официальная причина его смерти, происхождение и, что немаловажно, национальность.

Если геноцид, то какой этнос истреблялся?

И тут мы подходим к одному из самых любопытных моментов, касающихся «Книги памяти жертв Голодомора». Я очень ждал именно этих данных, поскольку мы прекрасно знаем, чем обосновывают теорию «геноцида» ее современные идеологи. Напомню, они, отметая очевидные факты по поводу одновременного голода в России или Казахстане, твердят о том, что Москва сознательно хотела истребить именно этнических украинцев и выставляла заградотряды именно в украинских поселениях.