Голограммы
Шрифт:
Он положил трехрублевую бумажку на мрамор столика.
Девица демонстративно отвернулась. Когда она заняла первоначальную позицию, на столике уже лежала пятирублевая бумажка.
Порочная тактика студента разоблачила существование, по меньшей мере, двух купюр. И студент, в конце концов, выложил на столик обе.
Девица встала и, покачивая бедрами, направилась к выходу. Студент поспешно последовал за ней.
ДВОИЧНАЯ СИСТЕМА
К трем часам
В отделении был закон: перед аппендектомией каждая женщина должна быть обследована гинекологом; в его отсутствии — хирургом.
Со студенческих лет дежурный врач не любил гинекологии. А в этом случае диагноз не вызывал ни малейшего сомнения. К тому же, пациентке четырнадцать лет. Фактически еще ребенок. На всякий случай он спросил:
— Ты, конечно, девственница?
Скромно потупив очи долу, она ответила:
— Немножечко нет.
ДРУЖБА НАРОДОВ
Сослуживцы облизывали губы, рассказывая о знаменитом тбилисском ресторане. Семен решил пообедать там, впервые приехав в Тбилиси. Увы, шашлык по виду и по вкусу напоминал ошметки подошвы, нанизанные на шампур.
Не без юмора, но вполне деликатно, Семен изложил это официанту.
— Нэ нравыца? Можете заказать у сэбя в Эреване, — сурово отрубил официант.
— Почему в Эреване? Какое отношение я к нему имею?
— Вы же армянин?
— Нет. Я еврей.
— Дарагой, что же вы мне не сказали?
Через несколько минут у Семена уже была возможность убедиться в том, что кухня и обслуживание в этом ресторане действительно выше всяких похвал.
ПОДРАБОТКА
Израильская научная делегация вернулась в Новосибирск из Академгородка. Старые приятели попросили Мишу остаться, пообещали вечером отвезти его в гостиницу. Ученым любопытно было поговорить с Мишей неофициально. Восемнадцать лет назад профессор физики был таким же как они советским ученым.
Вечер прошел интересно. В Новосибирск Мишу вызвался отвезти заведующий отделом научно-исследовательского института, по совместительству заведующий кафедрой.
Приятельские отношения двух будущих профессоров начались лет тридцать пять назад и не прерывались до Мишиного отъезда в Израиль. В автомобиле они продолжили разговор. О волновавшей их физической проблеме.
Вдруг в беседу диссонансом ворвалась жалоба заведующего на то, что быт стал очень трудным, что на зарплату не проживешь, поэтому приходится подрабатывать перевозкой пассажиров в своем автомобиле. Недавно вез из Академгородка одного голландца. Тот дал три доллара.
Снова заговорили о физике. Но еще дважды профессор внезапно возвращался к голландцу. Побочная тема в симфоническом произведении. И кто знает, какая из них главнее?
Они подъехали к гостинице. Миша дал пять долларов.
Профессор спрятал их в карман, сказав, что они очень кстати.
РЕАКЦИЯ
Январское утро 1970 года. Час пик иссяк. В троллейбусе, спускавшемся к площади Ленинского комсомола, бывшей Сталина, бывшей Третьего Интернационала, бывшей Царской, количество пассажиров приблизилось к норме.
В голову троллейбуса неторопливо шел высокий плотный мужчина лет тридцати пяти. Возможно, он задел сидевшую у прохода седовласую старушку, или просто так, для своего удовольствия сказал:
— Простите, Голда Мэир.
Старушка подняла голову и мгновенно ответила:
— Ничего, Адольф Виссарионович.
Мужчина быстро подошел к водителю, чтобы пассажиры не увидели его покрасневшей смущенной физиономии.
В разных концах троллейбуса появились осторожные улыбки.
БАБУШКА И ПОПУГАЙ
В семидесятых годах заструился из Киева ручеек евреев в Израиль и в прочие заграницы. Уезжавшие или собиравшиеся охотились за информацией.
К получавшим «из-за бугра» письма приходили знакомые, знакомые знакомых и знакомые собиравшихся познакомиться.
Добрая супружеская пара безропотно принимала толпы гостей. Только бабушка с поджатыми губами появлялась в комнате и, окинув гостей недовольным взглядом, молча исчезала в кухне.
Зато маленький зелено-голубой попугай беспрерывно трещал, выдавая информацию помимо той, за которой пришли визитеры:
— Каши давай! Каши давай! — Выкашливал он.
И тут же, меняя интонацию, вопрошал:
— Водки принес? Водки принес?
А вслед за этим дребезжащим старушечньм голосом ворчал:
— Ходят здесь всякие. Письма читают. Письма читают.
В отсутствии гостей бабушке не надо было размыкать губ.
БАНДА
— Слушайте, перестаньте мне рассказывать ваши ужасы про таможню. И козлу ясно, что эти выкидыши делятся с КГБ. Одна банда. И делается это все, как на ладони.
Мы спокойно прошли таможню и уже пошли на посадку. Пошли! Вы же тоже выезжали через Чоп. Вы же знаете, как это происходит. Вас держат до последней минуты, а потом вы как зайцы мчитесь к поезду, который вот-вот отойдет, потому что вагон уезжающих в Израиль у черта на куличках.
Вся моя семья уже была на перроне. И тут меня остановили и сказали, что меня вызывают на второй этаж. Мои в слезы. Хотели остаться и подождать меня. Но я на них прикрикнул приказал ехать и ждать меня в Вене.
Солдат привел меня в кабинет и оставил наедине с полковником КГБ.