Гололед
Шрифт:
– Уважаемый дада, вы не скажете, где такая маленькая пачечка презренных американских сто долларовых бумажек? Они была к меня в кармане комка.
– Конечно угил. Пять тысяч ты заплатил за калым, по пятьсот за обряды. У тебя осталось четыре тысячи этих презренных, во всех отношениях, бумажек.
– Ну у вас и расценки дада. Да за пять тысяч можно заплатить калым всем семьям вашего махалля.
– Всем может быть, но не за мою невестку, - скалился старый джинн.
Поговорили, жена покормила, и сынок-муженек заснул.
Через недельку я уже начал потихоньку приводить себя
Каждый день разговаривали с Темир-ака, от него я узнал много нового о событиях на родине. Я конечно чувствовал, что жизнь разворачивается совсем в другую сторону от развитого социализма. Хорошую, плохую, лучшую, худшую - покажет только время. Но ни как не думал, что мою страну ожидает, просто, крах. А виновниками, и инициаторами этого, будут партийные верха и ни кто иной.
– В азиатских странах СССР уже появились баи, - говорил хозяин дома.
– Но они всегда и были.
– Э нет, появились большие баи, которые делят страну на роды и кланы, а главное появились ханы, под чьим внимательным руководством они это делают. Ты член КПСС?
– А как иначе можно на моей должности.
– Вот представь, что партии нет, как править страной? Выборными органами? Но это может быть только прикрытием феодализма. Горбачев выпустил джинна на свободу и только реками крови его можно будет запрятать обратно. А это СССР не позволит никто в мире, все ополчаться против Союза и альтернативой для СССР будет только гибель планеты. Развал страны на республики - не отвратим. И какое место ты займешь в новом мире, мире чистогана и коррупции, которая и не снилась в СССР?
– Армия нужна в любом государстве.
– А ты будешь служить другому государству? Примешь новую присягу?
– Нет, я и так хотел по возвращению подать в отставку. Двадцать лет есть. Насмотрелся здесь на больших военных.
– Ты , что думаешь твоей пенсии хватит на жизнь в новых реалиях? Может когда нибудь потом и то вряд ли.
– Страну начнут грабить. Уже сейчас, в Афганистане, была репетиция. Ты, как думаешь, сколько горючего здесь оставили, сколько продовольствия оружия, техники? На очень многие миллионы, и из этих ресурсов очень большая часть, по пути от государства к государству, испарилась. А денежки осели в карманах больших людей, честных и преданных делу партии. Вернее их сообщников.
– Думаю ты преувеличиваешь, Темир-ака.
– Преувеличиваю? Я преуменьшаю, я это все видел на примерах Афганистана, Ирана, Ирака, Китая наконец. Ты знаешь, что бойцов вышедших из Афганистана в прессе, вашей, называют кровавыми убийцами?
– .......
– А те кто отдавал приказы, как бы ни при чем, белые овечки, только не блеют. И их не тошнит от героина, что гнали через СССР в Европу. Как же, секретная операция против потенциальных врагов. А счета тоже секретные, но на предъявителя и в офшорных зонах.
– Ты много знаешь дада.
– сказал я уже без юмора.
– Поживи с мое, покрутись в моем ремесле...
– Что посоветуешь, отец?
– Сейчас
Пол ночи я думал о словах аксакала и приходил к выводу, что он прав. От этого становилось тошно, всю жизнь служил тварям и даже не замечал этого. Шутил, смеялся, рассказывал анекдоты, но безукоризненно выполнял приказы, получал награды, звания, немалую зарплату. Как теперь жить, как тому же Ваньке я посмотрю в глаза? Когда он скажет: "Дядя Леша, что же это?". Мог бы завыть, завыл, но спецназ отучает от истерик. Обычно летально.
А после полуночи пришла Наргиз и все мысли отлетели прочь, боюсь я был груб поначалу. А затем меня закрутил этот ураган чувственного наслаждения.Да женщины востока, это...женщины. Когда проснулся к полдню, ее уже давно не было, но мне полегчало. И я подумал: "Что ты скис? Будет день, будет пища. Нужен план, вот и думай голова - богатой сделаю."
В конце концов решил, что буду уходить в Европу. Знаю английский, серьезно изучал арабский, понимаю испанский и французский. Языковой проблемы не будет. Куда пристроиться я уже решил. Остался серьезный разговор с Темир - ака и он состоялся:
– Я решил двигать в Европу, во Францию. Зная арабский язык, всегда сойду за эмигранта из Ближнего Востока. А там видно будет.
– Как пойдешь?
– Через Иран: Мешхед, малой авиацией в в порт Бендер-Аббас, далее пристроюсь на судно идущее через Суэцкий канал. А уж в Порт-Саиде выберу судно идущее во Францию.
– В Мешхед довезу и на самолет посажу.
– А теперь, Темир - ака, скажи, что тебя тревожит и как я могу помочь.
– На вас напали, мои люди, ослушавшиеся моего приказа не нападать на шурави вообще, а тем более на выходе. У них появились друзья от Дустума, которые сейчас, здесь, пытаются диктовать свои условия для всего города. Дустум молодой шакал без чести и достоинства, то он заигрывает с Союзом, то его предает. Но это все еще не главное. Сейчас он устанавливает прямые контакты с первыми людьми Узбекистана и в свете грядущих событий, будет получать помощь напрямую, минуя центр. И тогда он вообще не будет считаться с жителями Мазари-Шариф. Я хочу, что бы он осознал, что это не так.
– Ясно. Где, сколько, как вооруженны, охрана и подходы к объекту - за тобой. Оружие покажешь, хочу выбрать. Нужен помощник.
– Пойдет мой внук, Муджид, ты его знаешь. Больше ни кто, не будет знать. Внук с опытом, не подведет.
– Тогда сегодня и начнем?
– Это будет лучше всего.
– Значит грузимся в твой джип, прощаемся и уезжаем в Мешхед, а ночью возвратимся, на время.
– Хорошо.
У Темир-ака были два Винтореза...нет слов, я ВСС не видел, в Афганистане, ни у кого. Также было четыре ПСС.