Голос Арчера
Шрифт:
Арчер: Бри? Прошла пара часов, ты мне ничего не пишешь…
***
Арчер: Бри, ты пугаешь меня. Пожалуйста, пусть с тобой будет все в порядке.
***
Арчер: Бри… Пожалуйста… я схожу с ума. Пожалуйста, напиши мне. Пожалуйста, пусть все будет хорошо. Пожалуйста,
27 глава
Арчер — 7 лет, май.
— Арчер! — позвала мама. По ее голосу было понятно, что она напугана. — Малыш, ты где?
Я сидел под обеденным столом. Меня скрывала тяжелая скатерть, я сидел на коленях на полу вместе со своими супергероями.
Я колебался. Когда моя мама позвала меня снова, в ее голосе звучала еще большая тревога. Я выбрался из-под стола и подошел к ней. Мне не нравилось, что мама напугана. Я знал, что что-то должно случиться, и мне тоже было страшно.
Моя мама что-то шептала в телефон все утро и последние полчаса. Наверху она собрала одежду, упаковала другие вещи в чемоданы. Именно поэтому я спрятался под столом и ждал, что же будет дальше.
Я знал: что бы ни происходило, это происходило потому, что мой папа вчера пришел домой поздно ночью, и от него снова пахло духами другой женщины. Он ударил маму по лицу, когда она сказала, что ужин уже остыл.
У меня было чувство, что мама больше не может терпеть. Если бы я пытался догадаться, с кем она разговаривала по телефону, я бы сказал, что это дядя Коннор.
Как раз, когда я выбирался из-под стола, моя мама вошла в столовую и тяжело вздохнула.
— Арчер, дорогой, — сказала она, погладив меня по щеке и наклоняясь так, чтобы ее глаза были на уровне моих глаз. Ты меня напугал.
— Извини, мама.
Ее лицо смягчилось, она улыбнулась и убрала волосы с моего лба.
— Все в порядке. Мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделал. Это очень важно. Как ты думаешь, ты можешь слушать и делать, как я говорю, не задавая лишних вопросов?
Я кивнул.
— Хорошо. Это хорошо.
Она улыбнулась, но затем ее улыбка исчезла, и лицо снова приняло обеспокоенное выражение.
— Сейчас мы должны будем уехать, Арчер. Ты, я и твой дядя Коннор. Я знаю, что для тебя это странно, и я уверена, что у тебя очень много вопросов о твоем папе, но...
— Я хочу уехать, — сказал я, выпрямляясь. — Я не хочу больше с ним жить.
Моя мама несколько секунд смотрела в мои глаза, ее губы были плотно сжаты.
Она вздохнула и снова провела рукой по моим волосам. Слезы струились из ее глаз.
— Я не была хорошей мамой, — сказала она и покачала головой.
— Ты очень хорошая
Она всхлипнула и вытерла слезы со своих щек. Затем она кивнула.
— Мы будем счастливы, Арчер, ты слышишь меня? Ты и я — мы будем счастливы.
— Хорошо, — сказал я, не отрывая взгляда от ее красивого лица.
— Хорошо, — сказала она, наконец-то улыбаясь.
В этот момент открылась входная дверь, и дядя Коннор быстро вошел в дом. Он выглядел уставшим.
— Ты готова? — спросил он, глядя на маму.
Она кивнула:
— Вещи там, — она кивнула головой на четыре чемодана, которые стояли внизу возле лестницы.
— Ты в порядке? — спросил дядя Коннор. Он оглядывал маму так, как будто хотел убедиться, что она цела.
— Я буду в порядке. Увези нас отсюда, — прошептала она.
Лицо дяди Коннора на пару секунд приняло такое выражение, как будто кто-то сделал ему больно, но потом он улыбнулся и посмотрел на меня:
— Готов, чемпион?
Я кивнул и последовал за ним и мамой к входной двери. Они оба оглянулись, и дядя Коннор взял наши чемоданы и погрузил в машину. Хотя на улице не было никого, казалось, что они оба почувствовали облегчение, когда мы сели в машину и поехали. Как только мы выехали из Пелиона, я увидел, как на переднем сиденье дядя Коннор взял маму за руку. Она повернулась к нему и издала вздох облегчения, на ее губах появилась чуть заметная улыбка.
— Ты, я и наш малыш, — нежно сказал дядя Коннор, — только мы.
— Только мы, — прошептала мама и с такой же нежностью посмотрела на него.
Потом она перевела взгляд на меня и несколько секунд смотрела молча, потом сказала:
— Я взяла твой «Лего» и несколько книжек, малыш, — она улыбнулась и откинулась на сиденье, все еще глядя на меня. Я увидел, что только сейчас напряжение отпустило ее.
Я кивнул и не стал спрашивать, куда мы едем. Меня это не интересовало. Мне подходило любое место, лишь бы оно была подальше отсюда.
Дядя Коннор взглянул на маму:
— Пристегнись, Лис.
Мама улыбнулась.
— Первый раз за несколько лет я чувствую, что меня в чем-то ограничивают не против моей воли, — сказала она и мягко засмеялась.— Правильно, безопасность превыше всего.
Она повернулась к дяде Коннору и подмигнула ему. Я улыбнулся. Такую маму я любил: когда ее глаза сияли, голос был мягким и доброжелательным. Она могла заставить кого угодно посмеяться над самим собой, но по-хорошему, ощущая ее тепло и доброту. Мама потянулась к своему ремню безопасности... как вдруг мы почувствовали страшный толчок, и наша машина резко вильнула в сторону. Мама закричала, а дядя Коннор проорал: «Вот дерьмо!», пытаясь удержать руль.