Голос Бездны
Шрифт:
Лоу настолько осмелел, что решился хорошенько отжать одежду, прежде чем пуститься в путь. Ни осады толком нет, ни хотя бы наблюдения. Через полчаса он уже не слышал песен бойцов крестьянской армии, быстро удаляясь от столицы в сторону джунглей, на запад. Застать бы кэпа Чвако в той деревушке, глядишь, была бы хоть одна хорошая новость.
Путь по ночной пустынной дороге - дело приятное для смелого человека. Впрочем, лойнант был не только смелым, но и разумным человеком, поэтому прекрасно понимал, что здесь, за городом, теперь гораздо безопаснее, чем даже в церквушке кюре Гео. После случившемся в джунглях побоище трех королевств, откуда и взяло начало нынешнее многовластие на острове, о вудуистах ничего не слышно. Вряд ли их осталось больше нескольких сотен.
Не успел лойнант подумать об этом, как заметил впереди, в слабом свете восходящего месяца, какое-то шевеление сбоку от дороги. Капустное поле малопригодно, чтобы устраивать там засады, и все же Лоу скинул мешок с плеча и нащупал там заряженный арбалет. Дорога есть дорога, а ночь есть ночь.
– Спаси и сохрани вас Мать-Дева, высокий господин...
– заблеял неуверенный голос, когда лойнант дошагал до спрятавшегося человека.
– Не пугайтесь меня.
– А кто ты таков, чтобы тебя пугаться?
– Да я же вижу... В мешке у вас что-то... А вот скажем, не найдется у вас чего перекусить? Капуста еда неважная, да и осталось ее тут немного. Все растащили...
Убедившись видимо, что Лоу не представляет угрозы, на дорогу вышел человек среднего роста, походкой и замашками выдававший в себе бывшего каторжника. Лоу и сам не смог бы объяснить, в чем дело, но сработало профессиональное чутье, и он подумал о встречном именно так. Тем с большим удовлетворением он убедился, что у человека обрублен кончик носа - это было обычное наказание для провинившихся в кругу самих каторжан.
– Где это тебя изувечили?
– лойнант расставил пошире ноги. Догадаться, что в мешке у него оружие пострашнее лука, безносый никак не мог.
– Не на галерах ли?
– Нет, - осторожно потрогал нос человек.
– В рудниках. Вы, часом, там не бывали?
– Не бывал, но переводил вашего брата предостаточно, - признался Лоу.
– Вот что, парень, шел бы ты своей дорогой, а от меня держись подальше.
– Ну хоть лепешки кусочек!
– загундосил безносый, бочком подходя все ближе.
– Пять дней крошки во рту не было!.. И никто не подаст, а только каждый ограбить норовит, да обидеть...
– Ну, хватит!
– Лоу достал арбалет и с расстояния в пять шагов вогнал тяжелую короткую стрелу в плечо наглеца.
– Я тебя предупреждал, так?
– У-у-у...
– тоненько застонав, безносый опустился на дорогу. Выпал из рукава просторной белой рубахи скрываемый до поры нож.
– Высокий господин, да за что?..
– Сам подумай, за что, - лойнант подошел вплотную и замахнулся арбалетом.
– Вытягивай стрелу!
– Сил нет...
– рука безносого как бы случайно зашарила в дорожной пыли.
Делать нечего - лойнант ногой отбросил нож подальше, а потом приложил каторжника по голове тяжелым прикладом арбалета. Безносый вытянулся на дороге, и Лоу, ухватившись за оперение, рывком вытащил стрелу. К его неудовольствию, человек тут же пришел в себя от боли.
– Убивают!!
– заголосил он.
– Ни за что страдальца убивают! Помогите, лю...
Лоу еще раз ударил прикладом, потом зарядил оружие - всего стрел для арбалета он имел пять - и не мешкая пошел прочь. Случайная встреча не должна быть длинной, после этого она может перестать быть случайной, а лойнант спешил. И все же уйти ему не удалось.
– Кровью истекаю...
– видимо, безносый даже не потерял сознания.
– Убил и ушел... Хоть бы лепешку... Из благородных видать!.. Ничего, скоро мы вас по колам-то рассажаем, королевских котов! Нет больше вашей власти!
– расстояние между ними росло, и одновременно росла смелость безносого.
– Один у меня на примете, Грамон, так вот ты второй будешь! Я тебя запомнил, узкогубый! Я тебе такой широкий колышек вобью, да таким маслицем смажу, что неделю к земле полти будешь! Я...
Безносый заткнулся, увидев, что лойнант круто развернулся на месте и приближается к нему. Подскочив, он побежал по полю, придерживая раненую руку. Лоу, оглянувшись по сторонам, бросил у обочины мешок и в несколько прыжков догнал его. Пинками пригнав бывшего каторжника обратно, Лоу начал допрос.
– Давай-ка сам говори, а то я и правда из королевских котов, глаза упрямым выдавливал. Где видел Грамона, когда?
– В Диджоне, - затараторил безносый.
– Меня самого Але звать, я там у старосты в добровольцах, в помощниках значит добровольных. Ну и харч, само собой... А Грамон этот прямо в Диджон пришел, наглец такой, ведь его Союз Трактирщиков ищет... Вы уж меня не выдавайте!
– Ладно, любезный, дальше!
– Лоу отступил на шаг, угостив пинком попытавшегося обнять его ноги безносого.
– Так что дальше? Навесил нам оплеух, убил двоих, я и сам чудом живой остался.
– И?
– И пошел себе дальше, - развел руками Але.
– клянусь Матерью-Девой. Только пошел он джунглями, но наверняка к Бахаму. А меня, значит, послали напрямик, побережьем, чтоб Грамона на пару деньков опередить. Предупредить тут в городе кое-кого... Не выдавайте! Ведь смерть мне от трактирщиков диджонских!
– Ясно, - Лоу немного поразмыслил.
– Вот что, парень, вставай. Вместе пойдем. Попробуешь сбежать - еще одну стрелу получишь, теперь прямо в голову.
– Помилуйте, - теперь Але заговорил нормальным тоном.
– Да как же так? Я вот и без того в город не попал, чтобы с крестьянами этими мерзкими не встречаться. Другую дорогу надо искать в обход... А меня ждут! Чем же оправдаюсь, если с вами пойду?
– Ты не об оправданиях думай, а о стреле в моем арбалете, - резонно предложил Лоу.
– Ведь как оно бывает - не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Крестьяне тебя не только на дороге, а и в городе отловят. А по их понятиям если на каторге побывал - так жить тебе незачем.