Голос Бездны
Шрифт:
– Но скоро, я надеюсь, все кончится?
– Через четверть часа бароны обязаны вывести из Бахама дружины, все как вы хотели, высокий господин С'Нелль.
– Убирайся.
Нельзя было перегревать благородные мозги баронов унижением. Орден Крови получил возможность нанести ответный удар. Крестьяне потеряли чуть ли не половину своей армии во время штурма лишних крепостей, и добить их не составляет труда. Не жалко, сиволапые народятся еще. Вот только Хоган, подлая душонка, мог бы еще пригодиться. Но С'Ворр, безмозглая молодая скотина, убил его. Убил только ради подкрепления сил, как мог бы убить любого. Однажды он тоже умрет... Но не сейчас.
– Я нижайше прошу прощения...
– Через полчаса С'Йорг должен приплыть за нами на корабле. Я поеду в моих носилках, о том, как доберешься ты - заботься сам.
– Позвольте мне продолжить охоту! Грамон не мог уйти далеко, и если он действительно факельщик, как мы думаем, то я мог бы, оставшись в Бахаме...
– Замолчи, - скривился С'Нелль. Как же он глуп.
– Ты нужен мне и отправишься со мной. Не заставляй себя ждать. А сейчас - убирайся.
Ровно через четверть часа С'Нелль сел в заранее приготовленные носилки и отправился в гавань. Он чувствовал, что С'Ворр униженно следует за ним, тоже в носилках. Пусть страдает. Страх, ненависть, чувство вины и чувство превосходства, все это сделает его еще глупее. Тем быстрее он умрет. Но не сейчас.
Корабль покачивался на волнах у королевского причала. С'Йорг встретил братьев стоя на палубе, его лицо ничего не выражало. Обменявшись все понимающими взглядами, он и С'Нелль подняли руки в приветствии. Только младший адепт выкрикнул ритуальное "Слава Великому Хозяину!", нарушив тишину. Еще через несколько минут корабль отчалил и бесшумно понесся по водам Лантика на северо-восток, к Мысу Вуду.
Дом, где жили стражники, Але отыскал не сразу. Здесь, в южном предместье, брошенных домов было полным полно, а в большинстве остальных проживали беженцы. Каторжника это даже позабавило: одни люди убежали из Бахама, а другие прибежали сюда и поселились на их место. Но вот и тот самый дом.
– Я от господина лойнант Лоу, - сразу представился безносый, стараясь выглядеть повнушительнее.
– Принес, значит, вам кое-какие распоряжения насчет денег и прочего.
– Почему же он сам не пришел?
– подозрительно спросил тот стражник, что был постарше.
– Его Величество не отпустил, - важно ответил Але и протиснулся в дверь.
Стражникам он не понравился - каторгой несет за милю. В то же время человек пришел явно от лойнанта: и про королеву Диас знает, и про баллоны, и даже про деньги. Повздыхав, старший взял лопату и пошел выкапывать золото, спрятанное во дворе.
– Угостили бы чем, - предложил Але второму стражнику.
– С дороги я.
– На этот счет у нас никаких распоряжений не имеется, - хмуро отвечал тот.
– И без того по очереди батрачим, и два десятка человек кормим.
– Ах да, у вас тут каторжники!
– обрадовался Але.
– Чем вы их тут мучаете-то?
– Да ничем!
– стражник в сердцах плюнул в раскрытое окно.
– Сидят в подвале как бароны, только жрут и... Приказа-то на счет них никакого нет! Отпускать нельзя, королевские секреты разболтают. Была бы моя воля, я бы давно...
– Так есть распоряжение, я же забыл!
– хлопнул себя по лбу Але, решив проявить великодушие.
– Отпустить их и дело с концом. Король всех помиловал. А вам в скалы идти, черный парус ждать.
– Отпустить?
– с сомнением поджал губы стражник.
– Это зря...
Вернулся старший, седоусый, принес большой сверток. Бережно развернув мешковину, он показал Але два свертка поменьше.
– Смотри, здесь деньги. А вот это - драгоценности непроданные, королева Диас очень ими дорожит.
– Отлично, - бодро ответил безносый.
– Давай.
– Что "давай"?
– передразнил его стражник.
– Эх, если бы не господин лойнант... Но уж кому верить, как ни ему? Сейчас я тебе сумку дам, да переложу тряпьем, чтоб не звякало. И ходи по городу осторожно, опять там резня. А королеве от нас кланяйся.
– Непременно, - пообещал Але.
– Так я пойду?
– Он сказал: каторжников отпустить, - вздохнул тот, что оставался в доме.
– А, значит, бумаги и вещи всякие зарыть.
– Так они и без того зарыты, - пожал плечами седоусый.
– Каторжники...
Они обменялись взглядами. Обоим до смерти надоело кормить двадцать бездельников в разоренном городе и неизвестно чего ждать.
– Ну сказал, так отпустим. Наше дело служивое.
Але встал, повесил на голое стараниями Грамона плечо сумку и не удержался, топнул ногой по крышке подвала:
– Свобода вам вышла, братва!
Все же каторжники, как и он совсем недавно. Хотя и особой породы, а товарищи. Под недовольными взглядами стражников он пересек маленький дворик и растворился в темноте.
По дороге к церкви кюре Гео ему хотелось петь. Как все же здорово быть на королевской службе! Раз - и на плече тяжеленная сумка с золотом и драгоценностями. Это вам не по карманам шарить на Рыбной площади... Мысленно распевая все известные ему куплеты, популярные в основном на горной каторге, Але шел пританцовывая, но все же стараясь держаться теневой стороны.
Луна светила необычайно ярко, и поэтому первый труп Але увидел издалека. Приближаться не стал, но потом попалось еще несколько, и все крестьянские. Каторжник смекнул про себя, что бароны, видать, тоже зубы показали, и теперь власть в столице непонятно чья. Что ж, его это не волновало.
Вот и церковь. Возле входа, действительно, огород. Але прижался к ярко освещенным дверям, слыша где-то в соседнем квартале шум схватки, и тихонько постучал. Некоторое время никто не отзывался, но гость был терпелив: в такие ночи хозяева не спят и все слышат. Видимо, осматриваются.
Он оказался прав, дверь наконец открылась.
– Кто ты, странник?
– проговорил старческий голос.
– Не ранен ли? Тогда скрывайся в храме, вот только за лекарем мне послать некого.
– Ты меня впусти, господин кюре, и я все объясню, - ответил Але и надавил на дверь.