Голос бездны
Шрифт:
– А что с твоей стряслось?
– Карбюратор забарахлил.
– Тебе куда?
– Я обещал сегодня Татьяне, что подвезу ей оставшиеся деньги.
– Расшугановой, что ли? Всё-таки надел на себя хомут? У кого одолжился? – Лисицын недовольно оглядел молодого журналиста с ног до головы.
– Мерзляков расщедрился.
– Бедняга… Ладно, сейчас я кое-что закончу тут и рванём. Только имей в виду, что я тебя в одну сторону везу, у меня встреча намечена. Расшуганова живёт у хрена на рогах, мне от неё через всю Москву пилить придётся.
– Спасибо,
– Любовь – это обмен прихотями. Поступай, как знаешь. Своя рука – владыка…
Человеческий факел
Высадив смущённого Артёма перед четырнадцатиэтажным блочным домом, Лисицын пожал ему руку и сказал на прощанье:
– Ты там соблюдай приличие, дружок, сильно Тото не тискай, а то тебя собака загрызёт.
– У неё собака, что ли, есть?
– Имеется, большая и волосатая, но ты не бойся, я пошутил, псина добрая.
Сергей помахал рукой, быстро развернулся, взвизгнув колёсами, и помчался прочь. Взглянув на часы, он недовольно повёл бровью.
– Времечко-то поджимает…
Он свернул вправо, решив проехать дворами, чтобы сократить путь, и почти сразу затормозил, увидев чуть в стороне большой сноп взвившегося внезапно огня. Сергей смотрел на него с минуту, не в силах понять, что в том огне было странного, и вдруг понял – огонь был живой, он двигался, перемещался по земле, оставляя за собой горящие пятна.
– Что за хреновина? – Сергей опустил стекло и выглянул наружу.
Морозный воздух впился в лицо миллионами незримых иголочек. Но Сергей не ощутил холода, всё его внимание поглотил душераздирающий крик, исходивший от огня.
– Да ведь это… – Лисицын в растерянности остался сидеть на месте, – это же человек!
Человек катался по земле, словно плотно свёрнутый рулон пакли. Иногда он взбрыкивал ногами и руками, но сразу же замирал. Вокруг него полыхала бензиновая лужа.
– Его же подожгли, – прошептал Лисицын и распахнул дверцу «жигулёнка».
Сделав десяток стремительных шагов в сторону горевшего незнакомца, он остановился. Подойти ближе не позволял гудящий жар.
– Что же делать?
Делать было нечего. Человек, облитый бензином с ног до головы, пылал огромным факелом, и судя по всему, уже потерял сознание. Спасти его голыми руками не представлялось возможности.
За спиной послышался гул автомобиля, в темноте, отсвечивая серебристыми бортами, медленно проползала «вольво».
Лисицын резко обернулся и завертел руками:
– Эй, остановитесь! У вас есть одеяло или тряпка? Чёрт, у меня же есть огнетушитель…
Он бросился к своей Зебре. «Вольво» поравнялась с его машиной, но не остановилась, а резко сорвалась с места, едва не задев бортом «жигулёнок».
– С ума, что ли…
Лисицын бросил взгляд на водительское место, и в темноте увидел женское лицо. Серебристый автомобиль рванул мимо него и свернул на улицу.
– Лариса? – Сергей едва не сел за руль, чтобы помчаться следом за «вольво» и убедиться, что за рулём сидела именно та женщина, о которой он подумал.
Но в следующую секунду он махнул рукой и побежал к горящему телу, возможно, уже мёртвому.
Ему удалось сбить пламя и забросать тело комьями сырой грязи.
– Эй, друг, ты жив или нет?
Пострадавший молчал, источая густой запах гари. Лисицын ничего не мог разглядеть в темноте.
– Надо вызвать «скорую»… Впрочем, она ему уже не нужна… И всё же…
Он вернулся в свою Зебру.
– Чёрт возьми, это же была Лариса, её машина. Неужели она меня не увидела?
Некоторое время он ехал, вспоминая увиденное.
Перед глазами снова возникла горящая фигура. Чёрное пространство скупо осветилось языками огня. Пустырь…
Его сожгли на пустыре, бросив подальше от посторонних глаз, но недостаточно далеко. Сергей был единственным, кто проезжал мимо и застал сожжение в самом начале. Могли, конечно, появиться и другие машины, но не появились.
– Место не настолько глухое, для преднамеренного, хорошо просчитанного убийства не очень подходит, – заговорил он вслух. – Может быть, бомжи по пьяному делу подпалили кого-то из своих? Это у них запросто. Умыкнули где-нибудь канистру с бензином, чтобы костёр устроить, и облили кого-то случайно. Или… Стоп! А Лариса что здесь делала? И почему не остановилась? Впрочем, на её месте ни одна нормальная женщина не остановила бы машину: один пьяница горит, другой вокруг носится и руками размахивает… Могла бы хоть притормозить… Так она и притормозила, почти остановилась возле моей Зебры… Тут я её, видать, спугнул окончательно. Она меня не узнала, лицо не разглядела и решила, что я, то есть бандит какой-то, кинулся в «жигуль» за оружием… Вполне укладывается в логичное объяснение… Надо позвонить ей, успокоить… Чёрт возьми, я уже опоздал на встречу! Дурацкий день какой-то, нескладный с самого утра… Может, и вправду заехать к Ларисе?
Так он рассуждал до тех пор, пока не обнаружил, что до знакомого Барыковского переулка осталось лишь два квартала.
– Вот я и на месте.
Он припарковался и вышел из машины. Только теперь Сергей вздохнул спокойно. Главное, чтобы Лариса была в нормальном состоянии, ведь она должна быть страшно перепугана.
Он толкнул дверь подъезда, но тут увидел домофон.
– Уже поставили. Что тут нам рекомендуют набрать? Номер квартиры и нолик сначала… Пожалуйте ваш нолик…
– Кто там? – Её голос прозвучал взволнованно.
– Ларис, это наглец Лисицын. Я знаю, что ты запретила мне появляться у тебя, но я не смог устоять.
Последовала продолжительная пауза.
– Ты хочешь подняться ко мне?
Лисицын чуть было не пошутил: мол, на самом-то деле он просто хотел постоять возле подъезда и послушать её голос в плоскозвучном динамике домофона, но вовремя сдержался, сообразив, что Лариса могла отреагировать неадекватно, будучи взволнованной.
– Я хочу подняться к тебе.
– Проходи…
Она встретила его в двери, облачённая в знакомый ему махровый халат.