Голос гнева
Шрифт:
— Да. И они привыкли.
Нерею не хотелось дискутировать, да и тема больно уж неприятная. Но таково свойство человека — привыкать, а потом называть привычное удобным. Таврион попыхтел себе под нос, но промолчал и затаился, и Нерей выдохнул.
Солнце клонилось к закату, тени становились все длиннее, и рабочие засобирались во временное поселение. Кригеры, рублено переговариваясь на своем гортанном диалекте, ужасно похожим на язык, которым пользовались техниты, и все так по-чужому звучавшему из их уст,
Таврион маялся. Стало внезапно очень интересно, не писала ли еще Ника, и как там ее прогресс, кажется, в лодыжку его укусили, и чесалось неимоверно. Похоже, еще чуть-чуть, и он захочет в туалет — в эти моменты он смотрел на совершенно расслабленное лицо Нерея, и ему хотелось стукнуть старшего товарища, начинавшего сильно раздражать.
А тот молчал. Молчал и наблюдал. Вот охранники смещаются дальше от входа в шахты, к тяжелым ящикам — оттуда брать опасно, заметят пропажу. Вот их усталые голоса становятся энергичнее и радостнее, значит, скоро будет пересменка.
— Таврион, — шепнул он. — Приготовься.
Обрадованный парень сменил позицию, подбираясь ближе к входу в шахту. Нерей остался наблюдать за караульными.
Шуршание травы окончательно стихло, и Нерей скомандовал:
— Афина, напиши Тавриону, пусть заходит.
План оказался рискованным — не дожидаясь, пока кригеров сменят отдохнувшие собратья, они решили бесхитростно вынести руду. Самым ненадежным в плане был момент с выносом ее из шахты — один-единственный вход, просматриваемый со всех сторон, и пара десятков килограмм железа, с которым и не побегаешь особо.
Нерей похолодел — подходил новый караул, еще трое высоченных воинов-учеников.
— Афина, — побледневшими губами сказал он. — Когда я скажу «теплый сегодня вечер», отправь Тавриону сообщение, чтобы уходил без меня, сразу в залу древних. А пока напиши ему, пусть сидит тихо.
«Афина сообщает: принято».
Нерей поднялся, выпрямился и закряхтел.
— О, люди! — обрадованно проговорил он, подходя, прихрамывая, ближе к костру и собирая взгляды всех шестерых. — Не подскажете, где мы?
— Шахта, — недружелюбно буркнул один из них, изучая Нерея. — Охотник?
— Охотник, — Нерей вздохнул. — Меня волки погнали. Мы на барсов пошли, я спустился со скал за припасами, наткнулся на волков. Пришлось дать деру, весь день сидеть на дереве, а потом спустился и понял, что заблудился. Хорошо, теплый вечер сегодня, не отморозил себе ничего.
«Афина отправила сообщение».
— Охотник заблудился, — гоготнул один из них. Нерей посмотрел на него с сочувствием — лицо, не обремененное интеллектом, словно бедолагу много раз роняли головой. — Охотник заблудился!
Он покатился со смеху, остальные хмурились.
— Подозрительно, — рублено буркнул один из них, приближая
— Да испугался я, — буркнул Нерей, якобы в стыде отводя глаза. — Волки погнали, говорю ж. Едва пересидел, пока они внизу меня караулили. Вот и… запаниковал.
— Не подозрительно, — вдруг вступился один из кригеров. — Охотник? Охотник. Мокрый? Мокрый. Один? Один.
Он развернулся к нему лицом.
— Иди, поешь. У рабочих порцию еды возьми, утром к своим вернешься.
— Спасибо, — благодарно кивнул Нерей, направляясь к временным хижинам и надеясь, что успел дать Тавриону достаточно времени.
***
— Неси сразу в залу, неси сразу в залу, — пыхтел Таврион. Руки оттягивали куски необработанной руды, сложенные в ячеистую сетку из веревки, в спину иногда чувствительно прилетало от еще одной, связанной на манер рюкзака. — Неси, блин!
Когда Таврион услышал голоса кригеров и голос Нерея, то похолодел, но послушался прилетевшего сообщения и со всей возможной прытью направился в кусты. Семейная жадность заставила его взять на пределе физических возможностей — он еще подумал, что Нерей поможет.
А тот зашагал в сторону поселения рабочих, и теперь Таврион, пыхтя и отдуваясь, тащил руду в гордом одиночестве. Наконец он заприметил высоченное дерево — метров тридцати, выдохнул, свалил поклажу под его корнями и, используя специальные крюки, полез наверх.
— Афина, — привязывая себя к мощному стволу, сказал он. — Передай Нерею мои координаты и запиши сообщение: удалось вынести много, до залы не донесу, переночую в лесу.
«Афина сообщает: сообщение передано».
— Вот и славненько, — недовольно пробурчал он, проверяя веревки. — Ненавижу ночевать на деревьях, вся задница потом деревянная.
Уснул он, тем не менее, быстро. А проснулся от настойчивого тормошения, и с трудом разлепил глаза.
— Просыпайся давай, — хмыкнул Нерей, не переставая трясти товарища. — Нам еще тащить все это добро.
— Сразу неси в залу, — обиженно буркнул Таврион. — Сразу неси в залу!
— Я опять забыл, из какой ты семьи, — беззлобно хохотнул Нерей. — Ты взял в два раза больше, чем я думал. И где мое спасибо за то, что я нас прикрыл?
— Спасибо, что ночевал в комфорте и тепле, пока я мерз тут, привязанный к дереву.
— Эх, молодежь пошла, — притворно качая головой. — Никакой благодарности и уважения. Спускайся давай! Я уже завтрак сделал.
— Завтрак. Завтрак это хорошо.
Пальцы плохо слушались Тавриона, и он долго ковырялся в узлах, недовольно зыркая на удобно устроившегося внизу Нерея, неспешно поглощающего завтрак. Наконец справившись, он едва ли не кубарем скатился с дерева.
— Мог бы и помочь.
— Мог бы и попросить, — в тон ему парировал Нерей. — Ешь давай, и пошли. Времени в обрез.