Голос крови
Шрифт:
А что получилось?!
Грянули события, вообще не имеющие отношения ни к ее, ни к федотовской, ни к Асиной жизням, – и случилось то, что случилось.
Кажется, это и называется – стечение обстоятельств…
Из кабинета Натальи выходит посетитель, и Ася поднимает голову, старательно улыбается ему:
– До свидания, вы получите эсэмэс, когда анализ будет готов.
Телефон снова вибрирует. Так, теперь «зайка 3», видимо, проснулась и снова начала названивать.
Совсем другая мелодия. Инструменталка-дребезжалка. Ася ее слышала ночью, когда лежала в грязи на Крутом съезде.
От воспоминания, как светился карман у мертвеца, ее бросает в ледяной пот. Она поспешно нажимает на сброс и наконец-то соображает отключить звук. Но память не отключишь!
Все пи…ц, все пи…ц,Я теперь властелин колец,Я теперь властелин колец,Все – пи…ц!Эта нелепица снова и снова прокручивается в ее голове. И лица, лица выплывают из памяти. Жалко их, ну до чего всех жалко! И Федотова. И Бусыгина. И Грушу. Она невольно улыбается, вспомнив, как он шипел из-за белых ящиков: «Башку не задирай! Ползи!» – а потом выскочил, чтобы спасти ее и Бусыгу, – и угодил под пулю.
И остался лежать, перевязанный ее лифчиком, рядом с Бусыгой, перевязанным бретельками от этого же лифчика…
Живы ли они оба? Успела ли помощь? Надо бы позвонить…
Сейчас в холле как раз пусто, к Наталье вошла посетительница с мальчиком, он ревет от страха, слышно, как мама и Наталья успокаивают его в два голоса, клятвенно обещая, что больно не будет.
Куда звонить? В «Скорую»? А про кого спрашивать? Груша – он кто? Грушин? Грушко? А как его зовут? Неведомо. Зато Ася знает, как зовут Бусыгина! Алексей Петрович, вот как!
И, набрав 03, она спрашивает, не знают ли там, куда могли увезти человека, к которому ночью вызывали «Скорую помощь». Оказывается, вчера дежурила по «Скорой» 5-я градская больница.
– Там и ищите, – советуют ей.
– А если, – осторожно интересуется Ася, – этот человек был с огнестрельным ранением?
– С огнестрельным? – Женщина на том конце провода настораживается. – Тогда вам лучше в полицию звонить.
– Да, спасибо, – бормочет Ася и бросает трубку.
Интересно, в «Скорой» телефоны с определителем номера? И там уже узнали, откуда поступил такой странный звонок? И записываются ли эти звонки, как в полиции или в МЧС?
Вот ее ночной звонок точно был записан. Но тут к ней – никаких подходов, потому что звонила Ася с телефона Федотова. И если номер и владельца вычислили, на этом расследование и заглохнет.
Впрочем, вдруг осознает Ася, ей все равно никуда не деться от разборок с полицией. Бусыгин, когда очнется, обязательно расскажет, как все было. Сообщит, что к нему приходила сотрудница лаборатории «Ваш анализ», что они вместе вышли из дома, а потом на девушку кто-то набросился… и был застрелен снайпером, который охотился за Бусыгиным. Полицейские позвонят в «Ваш анализ» и узнают, что за сотрудница относила распечатку Бусыгину. И вот она, Ася Снегирева. Как на ладони!
Конечно, Бусыгин может и не очнуться… Но его мать знает, как все дело обстояло. И вообще, Ася ведь назвалась и сказала, где работает, когда Груша спросил, кто она такая.
Она сказала, что Ася Снегирева из «Вашего анализа», а Груша удивленно пробормотал: «Что за хня?!»
Ася слабо улыбается…
Да глупости, чего это она за свою шкуру дрожит? Она ни в чем не виновата. Она там, в боевой обстановке, делала, что могла и как могла! Жизнью рисковала… а что, не рисковала, что ли?! Единственное, в чем ее можно упрекнуть, это в том, что телефон у мертвого вытащила, а потом с этим телефоном сбежала. И сейчас им на полную катушку пользуется. Это же не просто воровство – это сущее мародерство!
Нет, она его больше в руки не возьмет! Ася сует недозаряженный телефон Федотова в ящик стола и вытирает ладони о брюки. Ужасно хочется его вообще выбросить. Может, так и сделать? А то в самом деле – мародерство…
Впрочем, оправдание у Аси есть. Все же именно с помощью этого телефона она вызвала полицию к подстреленным Груше и Бусыгину! А что потом утащила… нет, она его вернет. Надо вернуть, как будто нашла на дороге. В общем-то, так оно и было, строго говоря. И дернуло же ее потерять свой телефон. Не была бы такой раззявой…
Не была бы такой раззявой, справедливо возражает сама себе Ася, не узнала бы сегодня про Любовь и про «заек».
Хотя, впрочем, что ей это дает? Зачем нужно?
Незачем. Так же, как и чужой телефон ей больше незачем. Скорей бы от него избавиться. Да и от догадок своих хорошо бы избавиться, по большому счету.
Но куда их девать? Просто не думать о них? Это, наверное, проще простого… если бы удалось не думать. Но ведь никуда не денешь то, что произошло. Подлог. Преступление. И смерть человека…
Человека, который защищал свою Любовь.
Ох, как все глупо, нелепо и страшно!
Ася снова утыкается в ладони и сидит, уговаривая себя хоть на минуточку отвлечься от всего этого. Но разве такое возможно?! Она как заведенная, она не может перестать думать, думать, думать…
Ладно, если не можешь остановиться, так думай про то, как найти Бусыгина, приказывает себе Ася – и ее вдруг послушно осеняет новая мысль… Жаль, что эта же мысль не осенила вчера никого в лаборатории, ни Марину Сергеевну, ни доктора Авдеева, когда они решали, как передать Бусыгину ужасные результаты его анализов. Асю к нему отправили почему? Потому что в договоре Бусыгина не был записан номер телефона. Но ведь в наше время все так зациклены на сотовой связи, что и в голову никому не пришло поискать его домашний телефон! Элементарно – поискать в справочной!
Ася находит в Интернете телефонный справочник «Весь Нижний Новгород». Набирает в поисковой строке фамилию – Бусыгин, адрес – Крутой съезд, 5, квартира 3. Вот он, номер телефона! Правда, в графе «владелец» значится Анна Семеновна Бусыгина. Наверное, мать Алексея Бусыгина. Та самая женщина, которой Бусыга сообщил, что идет сдаваться, и которая провожала его рыданиями…
Уж она-то, конечно, знает, чем закончилась перестрелка на Крутом съезде! Уж она-то, конечно, в курсе судьбы своего сына… а может быть, и судьбы другого человека, которого зовут так смешно – Груша – и который подставился под пулю, чтобы спасти жизнь Аси Снегиревой.