Голос мотылька
Шрифт:
Мимо пронеслась одна, вторая, третья…
— Давай уже, — подталкивала сзади Аня. — Из всех, что остановятся, я выберу лучшую. Ты главное сразу на ноги не вставай. Делай вид, что сдохла.
Я вздохнула, набрала побольше воздуха в грудь, как перед прыжком в воду и со всей силы оттолкнулась. Удар почувствовала хороший, вмятина точно осталась приличная. Я отлетела на несколько метров, но боль не ощутила ни на секунду. Лежала и не двигалась, как просила Аня и вдруг почувствовала, что машина, под которую я бросилась, проехала прямо по мне. Водитель с такой силой шлифанул по асфальту колесами, ускоряясь и удирая с места преступления, что запах жженых шин клубком обрушился на меня, залез в ноздри и заполнил легкие.
Вот тварь! Так захотелось встать! Догнать бы и навалять по наглой морде! Но перед нами стояла другая цель. Добропорядочные водители начали останавливаться, выбегать из-за руля, осматривать меня и вызывать скорую помощь.
— Эй! Ты что творишь?! — послышались крики, и я вскочила на ноги.
Аня вытащила за шкирку водителя иномарки и подпалила ему волосы. Началась паника.
— Элвис! Скорее! — закричала я во все горло.
Гордость соорудила вокруг машины огненные круг, пока парень не подтащил к нему Илью. Я открыла заднюю дверь, и мы с Элвисом погрузили Илью в салон. Я юркнула на заднее сидение, Аня за руль, а парень рядом с ней. Мы погнали по автомагистрали с бешеной скоростью, оставляя позади ошалевших от увиденного людей.
— Круто! — заорал Элвис. — Я такого никогда не видел! Скала меня уничтожит за то, что я вам помог, — обернулся он и посмотрел на Илью. — Он мечтал убить президента! А тут я…
— Он тебя не тронет, поверь, — заулыбалась Аня, щелкнув пальцами и выбивая из них искорку.
— Потрясно! — не унимался парень.
— Куда едем? — посмотрела Гордость в зеркало заднего вида.
— Подальше от Москвы и поближе к воде.
— Мотылек, а зачем мы таскаем за собой труп? — недоумевал Элвис.
— Он жив! — выплюнула я и прижала к себе Илью так крепко, как могла.
Раскачиваясь из стороны в сторону, запела ту песню, что написала на игре. Слезы градом покатились из глаз. Я начинала сходить с ума. Мне казалось, что он тоже меня обнимает, что вздымается грудная клетка, что он улыбается во сне. На миг я открывала глаза и понимала, что это мое воображение.
Очнись! Милый, очнись! Дыши! Дай мне понять, что не зря стараюсь! Ну давай же!
Я расцеловала его холодные, как льдинки губы, провела рукой по щетинистой щеке. Господи, пусть он откроет глаза! Пожалуйста! Я все отдам!
— Он тебя не услышит, Лана, и воскреснуть из мертвых не сможет. Это может сделать только Эрик. Так уж у него дар.
— Артур поможет.
— Вряд ли.
— Тогда это сделает Эрик.
— Уверена? Помнишь, чем это закончилось недавно?
— Плевать! Ясно?!
— Ты же знаешь, что он потребует взамен.
— Пусть. Пусть весь мир сгинет, зато я спасу его!
— Не заставляй меня думать, что я в тебе ошибся.
— Оставь меня! Слышишь?! Уйди из головы! Если не можешь помочь, оставь меня!
— Не буду мешать. Тебе нужно оплакать потерю.
— Нет! — закричала я в голос и две пары глаз посмотрели на меня с опаской.
— Все хорошо, Лан? — почти шепотом спросила Гордость.
— Нет! Не хорошо! Все плохо! Хуже некуда!
Голос истерически срывался, слезы душили, выбивая из горла хрипы. Я не могла это остановить, а от жалостливых взглядов обида накатывала с новой силой. Я проклинала весь свет и жалела, что не выбрала тогда темную сторону ради него. Да гори оно все синим пламенем! За что я боролась?!
Аня свернула на ухабистую дорогу, ведущую в лес. Мы еще долго тряслись в машине, пока не услышали шум реки. Наконец остановились, потушили фары, и в салоне повисла гнетущая тишина, какая бывает на похоронах.
Ну давайте! Скажите, что я свихнулась и обнимаю труп! Заставьте похоронить тело, спустить его в реку или сжечь!
Но они молчали. Не выходили из машины, не переглядывались. Просто сидели тихо, как мыши. Это еще больше выводило меня из себя. Я готова была порвать их на куски только за то, что они видят меня такой. Унизительно и больно. Так больно, что крик застрял в горле. Меня выворачивало наизнанку, выкручивало душу. Вся моя жизнь сплошная потеря. Все, кого я люблю, уходят навсегда.
Элвис не выдержал напряжения и вышел из машины. Аня вздохнула и с осторожностью коснулась моей руки.
— Давай отнесем его к реке. Может он очнется от холодной воды.
Она правда в это верила или подыгрывала мне?
Я посмотрела на подругу и кивнула.
Луна сегодня не светила. Ее будто и не было никогда в ночном небе. Берег окутан тьмой. Неподалеку Элвис наигрывает на гитаре тихую мелодию. А мы с Гордостью смываем запекшуюся кровь и копоть с порезов Ильи. Я и сама, словно сплошной нарыв и сверху, и внутри. Я провела влажным пальцем по его губам, и сердце сжалось в тугой комок боли. Опять мысли о том, что все зряполезли в голову. Я калачиком свернулась на камнях и положила голову на грудь любимого. Где же стуки родного сердца? Жар от красивого тела? Свежее дыхание? Он как гранитная статуя застыл с закрытыми глазами. Прекрасный, но холодный. Я вспомнила, как провожала в последний путь родителей. Стояла между гробами, а душа рвалась на части от страшной боли, которую не заглушить ни одним лекарством.
Аня присела рядом с парнем, и он заговорил. Тихо. Старался, чтобы я не услышала, но время застыло этой ночью. Ни одно насекомое не посмело издать ни звука.
— Надо ей сказать, что он умер. Скоро тело начнет разлагаться. Мы же не будем таскать его за собой. Это жутко. Надо его похоронить.
— Пока она верит, что его можно спасти, мы делать ничего не будем, — отрезала подруга.
Я поджала губы, чтобы не зарыдать в голос.
— Почему она вообще в него так вцепилась? Сегодня же мы записывали с ней песню, которая должна поднять людей на бунт и свергнуть президента. Я ничего не понимаю. Она должна радоваться, что удалось его убить.
— Ты много не знаешь, а начну рассказывать, не поверишь.
— Ладно. Меня это не касается. Но мы не можем вот так сидеть в лесу и непонятно чего ждать. Нужно ехать дальше. Нужно спрятаться во втором бункере. Я знаю, где он находится. Но мы не можем появиться там с телом президента и с тобой, что сожгла половину наших солдат.
Я тихо подошла к Элвису со спины.
— Поехали. Будешь показывать дорогу.
Парень вздрогнул и обернулся.
— Нет! Скала…
Я коснулась его плеча и почувствовала покалывание в пальцах. Его запах поменялся от моего прикосновения. Он слился воедино с амбре жженой смолы Ани. Выражение лица парня поменялось. Он расплылся в улыбке.