Голос омара
Шрифт:
Все алголиане опасны и известны своей склонностью к ссорам, неожиданным вспышкам ярости и обратной шкалой чувств.
— Это невероятно, — рассуждал Макдафф, вглядываясь в Эсс Пу. — Они чувствуют себя хорошо, только если ненавидят кого-нибудь. Чувства удовольствия и боли поменялись у них местами. Алголиане культивируют ярость, ненависть и жесткость и потому достойны сожаления.
Эсс Пу, упершись в стол покрытым чешуей локтем, тряхнул кубок перед носом противника. Поскольку облик альдебаранских овощей хорошо известен, благодаря популярности их видеопрограмм, мне незачем описывать бургомистра
Макдафф упал на ближайший стул, держа чемоданчик на коленях, открыл его и торопливо посмотрел содержимое, куда среди прочего входили: колода игральных карт, несколько слитков плутония (не стоивших ничего) и множество бутылочек с образцами гормонов и изотопов. Имелась там и небольшая пробирка с летейской пылью, этим неприятным наркотиком, действующим на психокинетическую обратную связь. Подобно тому, как повреждение мозжечка ведет к неспособности принимать какие-либо решения, летейская пыль нарушает механизм психокинеза. Макдафф решил, что небольшая путаница в психике Эсс Пу может оказаться полезной, и с этой мыслью принялся внимательно следить за игрой.
Алголиянин повел по столу взглядом своих глаз, сидящих на подвижных стебельках, складчатые перепонки вокруг его физиономии стали бледно-синими. Кости покатились — выпало семь. Мембраны Эсс Пу позеленели, одна из костей еще раз дрогнула, покачнулась и перевернулась, давая единицу. Довольный алголианин щелкнул клешнями, бургомистр в отчаянии заломил руки, а Макдафф, с криком восхищения наклонился, чтобы похлопать по спине Эсс Пу и высыпать содержимое пробирки в его стакан.
— Коллега, — восторженно обратился он к омару. — Я пересек галактику из конца в конец, но еще никогда…
— Фе! — фыркнул Эсс Пу, собирая выигрыш, а потом добавил, что не продал бы Ао, даже если бы мог. — Так что вали отсюда! — закончил он, презрительно щелкая клешнями перед носом Макдаффа.
— Почему ты не можешь ее продать? — допытывался тот. Хотя «продать» в данном случае неподходящее слово. Я имею в виду…
Тут его осенило, что алголианин уступил Ао бургомистру. Макдафф удивленно уставился на эту выдающуюся личность, которая явно чувствовала себя неважно.
— Простите, не узнал Вашей Милости, — сказал Макдафф. Я, видите ли, с трудом различаю представителей негуманоидных рас. Правильно ли я понял, Эсс Пу — ты сказал, что продал ее бургомистру? Насколько я помню, правительство Малой Веги лишь отдает в аренду подходящим опекунам…
— Эсс Пу отказался от опеки в мою пользу, — поспешно заметил бургомистр, и это была наглая ложь.
— Убирайся, — рявкнул алголианин. — Ао ты не получишь, она — objet d'art [3] .
— Твое знание французского великолепно для омара, — тактично заметил Макдафф. — Что же касается этого прелестного существа, то в своем научном исследовании я собираюсь заняться прогнозированием настроений крупных скоплений народа. Как всем известно, жители Малой Веги обладают способностью ввергать слушателей в состояние ощеломления. Имея на эстраде такую девушку, как Ао, я мог бы обеспечить себе неизменный интерес аудитории.
3
Objet d'art (фр.) —
Его прервал резкий писк видеоприемника. Все посмотрели на экраны. Дополнительные аппараты для инфракрасных и ультрафиолетовых лучей, установленные для гостей с различными типами зрения, тихо гудели. На всех видны были вытаращенные глаза диктора, читающего сообщение.
— Лига Защиты Морали уже собрала общее заседание.
Бургомистр начал было испуганно подниматься, но потом решил, что лучше остаться на месте. Судя по всему, совесть его была нечиста. Спрошенный об этом Эсс Пу грубо посоветовал Макдаффу убираться и оскорбительно надулся при этом.
— Фи, — бесстрастно ответил Макдафф, знавший, что бегает быстрее него. — Отвяжись!
Перепонки алголианина стали пурпурными от ярости. Прежде, чем он успел что-либо сказать, Макдафф быстро предложил выкупить у него билет Ао, чего сделать не мог бы, да и не собирался.
— У меня нет ее билета, — рявкнул омар. — Он у нее. А теперь убирайся, пока…
Он поперхнулся от злости, закашлялся и осушил свой стакан. Не глядя на Макдаффа, он выбросил шестерку и подтолкнул стопку жетонов на центр стола. Бургомистр с нервным интересом взглянул на видеоэкран и тоже поставил. В этот момент приемник взвыл жутким голосом обозревателя:
— …толпы демонстрантов движутся на резиденцию правительства! Разгневанный народ требует отставки нынешний администрации, обвиняя ее в коррупции и бездарности! Непосредственной причиной беспорядков явилось, вероятно, раскрытие махинаций некоего Макдаффа…
Бургомистр Альдебаран-Сити подпрыгнул и бросился бежать, но Эсс Пу схватил его клешней за полу сюртука. Видео продолжало жутко пищать, передавая точное описание изобретателя Омолаживающего Эликсира, и только дымка в зале защищала Макдаффа от мгновенного опознания. Он Стоял, терзаемый сомнениями: рассудок подсказывал, что нужно поскорее уходить отсюда, но инстинктивно он чувствовал, что за столом вскоре произойдет что-то интересное.
— Я должен идти домой! — стонал бургомистр. — Дела необычайной важности…
— Ставишь Ао? — допытывался омар, многозначительно потрясая клешнями. — Ставишь, а? Ставишь? Ну, говори!
— Да! — крикнул измученный бургомистр. — Да, да, да! Все что хочешь!
— У меня была шестерка, — напомнил Эсс Пу, гремя кубком. Мембраны на его морде покрылись странными пятнами, а глаза беспокойно шевельнулись на подвижных столбиках. Вспомнив о летейской пыли, Макдафф начал медленно продвигаться к выходу.
Алголианин взревел от удивления и ярости, когда увидел, как уже непослушные его воле кости легли, давая семь. Держась за горло, он схватил свой стакан и подозрительно заглянула него. Игра кончилась. Мельница Счастья содрогнулась от диких воплей омара, но Макдафф уже выскользнул наружу и быстро скрылся в холодном, насыщенном запахом пижмы мраке альдебаранской ночи.
— Как бы то ни было, мне по-прежнему нужен билет, — рассуждал он. — А также Ао, если это возможно. Пойду-ка я во дворец бургомистра. Если меня не разорвут на кусочки, — добавил он, сворачивая, чтобы разминуться с размахивающей факелами толпой, заполнявшей улицу.