Голос призрака
Шрифт:
Они все время жили в опасности. И Дикон, и Джонатан были людьми, которые знали, как постоять за себя, но, думаю, работа сделала их безжалостными и, конечно же, их противники мало отличались от них.
Я надеялась, что Дикон не попадет в беду, и боялась подумать, что будет с мамой, если с ним что-нибудь случится.
А Джонатан? Я пыталась не думать о нем, но он часто вторгался в мои мысли.
В течение нескольких недель слуги только и говорили, что о дерзком ограблении в Эверсли. Я уверена, что оно с не меньшим интересом обсуждалось
Дикон, вернувшись в Эверсли, распорядился, чтобы никто не упоминал о важных бумагах, которые были украдены, с тем, чтобы создать впечатление, что украдено только дорогое серебро.
— Думаю, что это походит на старую пословицу: «Слишком поздно закрывать двери конюшни, когда лошадь уже украдена», — сказала я.
— Совершенно верно, — ответила матушка. — Надеюсь, что больше «лошадей» красть не будут.
— Дикон все еще расстроен?
— Да, конечно. Я надеюсь, что это не очень отразится на нас. Такие люди опасны, они способны на все. Это тревожит меня… но это жизнь Дикона. Он всегда рисковал и, думаю, не утихомирится никогда. Джонатан такой же. Я так рада, что выбрала Дэвида. Я была замужем за двумя авантюристами.
— И ты счастлива.
— Мой первый муж уехал воевать в Америку и умер там. Я очень беспокоюсь за Дикона. Происшедшее расстроило его.
Но ограбление было временной сенсацией, и вскоре разговоры перекинулись на свадьбу Джонатана и Миллисент.
В апреле должна была состояться и другая свадьба — принца Уэльского и принцессы Каролины Брунсвик.
— Я думала, что он женится на Марии Фитцгерберт, — сказала я.
— Он так и хотел, — ответил Дэвид, — но женитьба не была бы признана действительной.
— Помнишь, мы видели их однажды в театре? Они выглядели необычайно красиво и были так увлечены друг другом.
— Времена изменились, Клодина.
— И они больше не любят друг друга?
— Говорят, он очень возмущался тем, что вынужден жениться на принцессе Каролине.
— Бедные короли, бедные принцессы!
— Как мы счастливы! — сказал Дэвид. — Мы всегда должны об этом помнить, Клодина. Мы никогда не должны позволить испортить то, что у нас есть.
— Не должны… никогда, — горячо сказала я.
Надвигались торжества по поводу королевской свадьбы, и матушка предложила нам поехать в Лондон, чтобы принять в них участие.
— Мы сможем кое-что купить во время этого визита. Нам обоим нужны новые платья к свадьбе Джонатана.
Я сказала, что это хорошая мысль и мы можем чувствовать себя спокойно, оставив малышей на попечение Грейс Сопер, которая показала себя прекрасной няней.
— Мода так изменилась за последний год, — продолжала мама. — Все упростилось. Я думаю, что это связано с Францией, поскольку мода всегда приходит оттуда. Эта простота вызвана революцией. Я рада, что мы избавились от нижних юбок на обручах. Они были такие неудобные. Мне больше нравятся юбки с высокой талией, а тебе?
Я согласилась с ней, но не была уверена, сможет ли Молли Блэккет пошить их хорошо.
— Молли — прекрасная портниха. Она постарается. Хотя я не думаю, что ей нравится такая простота: работы значительно меньше, а скрыть маленькие недостатки труднее. Я думаю, если мы сейчас достанем материал, то будет достаточно времени, чтобы сшить платья к свадьбе. Нам понадобится немного кружев для фишю и, может быть, накидки. С короткими рукавами холодновато. Как видишь, нам многое нужно купить.
— Похоже на то, — сказала я.
— Мы едем в удачное время. Королевская свадьба восьмого. Если мы приедем пятого, то успеем сделать покупки. Сомневаюсь, что лавки будут открыты в этот день.
Ну что, постараемся успеть?
Я сказала, что это будет прекрасно, и, когда Джонатан и Дикон согласились с нами, мы вчетвером сели в экипаж. Дэвид сказал, что у него появилась возможность съездить в поместье Дикона Клаверинг, поскольку он давно там не был и эта поездка уже назрела.
Я всегда наслаждалась Лондоном, и, проезжая по заполненным народом улицам, чувствовала как возбуждение охватывает меня. Везде спешили люди, погруженные в свои дела. Я с удовольствием следила за всеми: уличными торговцами, исполнителями баллад, цветочницами, торговками яблоками, продавцами зелени. Я слушала их крики и радовалась всему новому, например, даме с булавками, стоящей на углу и поющей высоким надорванным голосом:
Три вида булавок за пенни:
Коротких, длинных и средних.
Здесь был «Летящий пирожник», бегущий с Ковент-Гардена на улицу Флит между полуднем и четырьмя часами, выкрикивая:
Есть рождественский и с бараниной пирог.
Покупайте, всего за пенни кусок.
Иногда его останавливали, покупая кусок пирога с мясом или сливовый пудинг.
Цветочница выкрикивала нараспев: «Не хотите ли купить прекрасной цветущей лаванды, шестнадцать веточек за пенни?»
«Свежие оладьи, горячие свежие оладьи!»— кричала женщина, кипятившая масло на треножнике над огнем, разведенным на кирпичах.
Мне нравилось слушать колокольчик бредущего по улицам с корзиной на голове булочника.
Каждый раз, приезжая в Лондон, я пыталась открыть нового торговца, и часто мне это удавалось.
Я наслаждалась, следя за повозками, проезжающими по улицам: наемными каретами и частными экипажами, фаэтонами, ландо, калеш и, конечно же, очень изысканными почтовыми каретами цвета бордо, заряженными четырьмя прекрасными лошадьми, с величественными кучерами на козлах в камзолах, застегнутых на огромные пуговицы из перламутра, и шляпах с большими полями, которые, казалось, были способны преодолеть любые превратности пути.
А магазины! Как я наслаждалась в магазинах! Нас обслуживали с таким уважением. Для нас выносили стулья, так что мы могли отдохнуть, пока рассматривали груды тканей, принесенных нам для выбора.
Затем театры. Оперные театры в Хэймаркете, Друри Лэйн и Ковент-Гардене, а также увеселительные сады, посещать которые было истинным наслаждением.
Мы редко видели Дикона и Джонатана. Они всегда были заняты делами. Я здесь очень заинтересовалась жизнью Джонатана, поскольку он действительно проводил, как и Дикон до женитьбы, в Лондоне больше времени, чем где-либо в другом месте. «Как бы отличалась моя жизнь, если бы я вышла за него замуж!»— думала я с грустью.